(«Школа Медитации»: Курс 2 / Письмо 3)
Обет Стабильности (Stabilitas) тесно связан с другим бенедиктинским обетом Обращения (Сonversatio). Св. Бенедикт четко осознавал, что непрестанное преображение, постоянное обращение к Божественному Присутствию в молитве и в жизни, столь необходимое на духовном пути, является непростым и нередко разочаровывающим процессом. И потому он особо отмечал добродетель постоянства, под которым он прежде всего подразумевал такое качество, как стойкость, укорененность в определенной традиции и в своей повседневной духовной практике.
Что же нам делать, когда необходимость медитации вызывает у нас лишь неохоту? Что нам делать, когда мы переживаем поражение в медитации, потому что в ней ничего не происходит? Добродетель стабильности учит нас следующему: мы должны сесть неподвижно, как мы это обычно делаем, и просто начать повторять молитвенную формулу, нашу мантру. Мы упорно продолжаем нашу практику, не смотря на то, что происходит, а также на то, чего не происходит. Мы с верой повторяем нашу мантру, ничего при этом не ожидая.
Самое прекрасное в этом то, что нечто все-таки происходит, но на уровне более глубоком, чем поверхностная сторона нашей личности. Истинные изменения происходят в нашем самом глубинном центре. Мы не осознаем этих процессов, так как они разворачиваются за гранью нашего рационального сознания. Если мы просто позволим им быть и доверимся им, медитация сделает возможным обращение нашего сердца, смещение акцента внимания с поверхностного «я» на наше истинное «Я» во Христе.
На Бенедикта оказало огромное влияние учение отцов и матерей пустынников, в особенности св. Иоанна Кассиана. Эта тоска, эта сухость, эта навязчивая мысль: «Какой смысл во всем этом?» – все эти препятствия, требующие антидот постоянства, были им очень хорошо знакомы. Они называли эту парализующую эмоцию «Демоном ацедии» [1].
Демон ацедии — также называемый «полуденным бесом» — является одной из серьезнейших проблем на духовном пути. Пустынники считали, что он начинал свою атаку на монаха (сегодня это происходит с нами, практикующими медитацию) примерно в четвертом часу (10 часов утра) и осаждает душу до восьмого часа (2 часа дня). Прежде всего, он вызывал ощущение, что солнце движется еле-еле, и что день длится как минимум пятьдесят часов. Затем он побуждал монаха постоянно смотреть в окно, выходить из кельи, внимательно вглядываться в солнце, чтобы определить, насколько далеко оно от девятого часа (3 часа дня, время единственного приема пищи в дисциплине пустынников), смотреть то в одну сторону, то в другую, — возможно, кто-то из братьев выйдет из своей кельи. Затем он также вселял в сердце монаха ненависть к месту его обитания, ненависть к жизни как таковой, отвращение к монотонному ручному труду (а нам — отвращение к дисциплине медитации). Демон ацедии вел монаха к размышлениям о том, что нет милосердия больше среди братьев, что нет никого, кто мог бы его поддержать. А если случалось, что кто-то обидит монаха тем или иным образом, демон использовал это, чтобы еще сильнее способствовать его ненависти. Демон приводил монаха к желанию попасть в иные места, где он с большей легкостью получил бы все жизненные блага, где он нашел бы работу, и где он мог бы по-настоящему преуспеть. Демон продолжал внушать, что, в конце концов, это место не является уникальным для того, чтобы радовать Господа. Бога можно славить везде. К подобным размышлениям добавляются воспоминания о родных и близких и о том образе жизни, который монах вел до принятия обетов. При этом перед глазами проносились картинки из жизни, бесконечно растянутые во времени. Труд аскетической практики начинал казаться невыносимым (или же нам может начать казаться невыносимой наша медитативная практика). Таким образом демон не оставляет камня на камне от убежденности монаха в выборе своего пути. И все это для того, чтобы побудить его покинуть свою келью и отказаться от дальнейших усилий. Нет иного демона, который пришел бы вслед за этим, если этот демон уже побежден. Результатом этой борьбы, для того, кто не сдается, становится состояние глубокого покоя и невыразимой радости.
Нам хорошо знакомы многие из описанных выше чувств: время еле ползет; никто не скажет ни слова поддержки; нам кажется, что мы ничего не можем достичь; нам так тяжело сидеть неподвижно; так скучно всего лишь повторять одно слово; не лучше было бы просто почитать интересную книгу о медитации и духовности вместо этой однообразной практики? Быть может, лучше совершить обычную прогулку на природе — разве она чем-то хуже медитации? Но смысл Стабильности более чем ясен: не позволяйте «демону» одержать победу. Будьте упорны, и тогда в вас воцарится мир.
[1] Ацедия (лат. acedia, греч. ἀκηδία) – уныние, невнимательность, «полуденный демон» (Пс. 90: 6), отрицательно окрашенное настроение, подавленное состояние духа, сопровождающееся общим упадком сил. Одна из восьми главных греховных страстей (в римо-католической традиции один из семи смертных грехов). Понятие «ацедия» вводится в обращение Евагрием Понтийским в его классификации порочных помыслов, и впоследствии популяризируется св. Иоанном Кассианом: «Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение монашеского подвига, ненависть к обету, оболгание Бога, будто Он немилосерден и нечеловеколюбив» (Св. Иоанн Лествичник «Лествица», 13:2).
Ким Натараджа Obl OSB
Перевод с англ.: Альберт Захаров Obl OSB
Фото: Perpetua Claritas
При цитировании обязательна ссылка на wccm.ru
Подпишитесь на рассылку новостей и обновлений