Эмблемой и логотипом WCCM является символическое изображение пары голубей, сидящих на чаше – источнике живой воды. Также у бенедиктинской общины облатов, связанных с WCCM, есть еще одна модификация эмблемы – чаша с голубями, помещенная в центр равностороннего креста-потента * (фр. potenee – опора), что символизирует Христа и является элементом герба аббатства Илинг (где о.Джон Мейн провел часть своей монашеской жизни).
Символ двух голубей, сидящих на краю чаши уходит своими корнями в древность и глубоко укоренен в церковной традиции. Идея использования этой символики была инспирирована мозаикой V ст. из итальянского Мавзолея Галлы Плацидии (Равенна), раннехристианской церкви, которая первоначально была создана в качестве имперской усыпальницы. У этого глубочайшего христианского символа имеются прообразы в римском и греческом искусстве, а также более ранние корни в финикийской культуре.
Символ голубя, пьющего воду, очень архетипичен. Это транскультурная метафора священного, которая переживается в личном опыте повседневной жизни. Вода в христианской иконографии ассоциируется с мистическим образом смерти, рождения и возрождения или очищения, переживаемых в таинстве Крещения. Вода также является древним символом женского начала, проявленного в природе, и животворной силы Божественного Духа. Нектар был греческим символом бессмертия, а вино в христианской иконографии становится кровью Христа. Голубь является христианским символом Святого Духа, а греческая мифология знает его как птицу Венеры – птицу любви. В христианском искусстве семь даров Святого Духа представлены как семь голубей, сидящих на дереве жизни и пьющих воду мудрости и вечной жизни. К тому же две птицы на чаше для нашей общины являются отражением единства сестер Марфы и Марии из Евангелия от Луки (укоренение и единение активного и созерцательного служения в Божественном присутствии, бенедиктинское “Ora et Labora”), которые не конфликтуют, а вместе гармонично переживают духовную реальность Царства Небесного, входящего в мир через созерцательное измерение нашей жизни.
Образ чаши обращается к тайне жертвоприношения, находящейся в центре христианской Евхаристии, где Бог-Сын приносит себя в жертву Богу-Отцу, в любви Святого Духа, объединяя в этой самотрансценденции все творение. Эмблема общины одновременно затрагивает созерцательное измерение христианской мистической традиции и стремление современного христианства вести диалог межрелигиозного и межкультурного характера. Ярким эхом этого богатого духовного символа является один из древнейших текстов индийской традиции – Мундака Упанишада, в котором говорится: “Две птицы, соединенные вместе, друзья, льнут к одному и тому же дереву. Одна из них ест сладкую ягоду, другая смотрит на это, не прикасаясь к еде. На том же дереве – человек, погруженный в тягости мира, ослепленный, пребывающий в скорби из-за своего бессилия. Когда же этот человек видит другого – любимого владыку и его величие, то освобождается от скорби.“ (3.1.1-2) ** Таким образом символика двух голубей, сидящих на чаше с живой водой объединяет наиболее глубокие уровни христианского мистического символизма с общечеловеческим культурным наследием, несущим в себе семена Слова, посеянные Богом в древности***. Эмблема отражает две главные сферы деятельности нашей общины – возрождение созерцательного измерения христианской молитвенной жизни и межрелигиозный диалог, в котором современные христиане встречаются с представителями мировых духовных традиций.
* Крест-Потент был частью эмблемы аббатства Илинг, в котором о.Джон Мейн основал первую общину христианской медитации.
** “Упанишады рассказывают о двух птицах, двух неразлучных друзьях, сидящих на одном дереве. Одна поедает плоды, другая просто наблюдает. Две птицы, говоря языком классической индийской философии, суть индивидуальная душа, «дживатман», и высшее «Я», «Параматман». Индивидуальная душа поедает плоды этого мира и попадает в плен к «майе» (иллюзии), считая себя совершенно независимым существом. Но когда она осознает другую «птицу», истинное «Я», которая есть Сам Господь, она достигает освобождения. Эта замечательная притча раскрывает природу души, являющуюся проявлением во времени единого вечного «Я». Когда душа забывает о своей истинной природе, то погружается в этот мир, полный страданий, а когда вспоминает о своем истинном «Я» в Боге, находящемся в сердце, то добивается покоя. Выражаясь христианским языком, мы можем сказать, что когда душа обращается к Богу и достигает единства с ним, она обретает свое подлинное «Я», осознает свое истинное положение и освобождается от иллюзии греха. Размышляя дальше, мы приходим к тому, что Дух Божий пребывает в сердце каждого человека. Когда мы постигаем, что этот Дух есть наше истинное «Я», жизнь нашей души, дыхание нашего существа, мы достигаем единства с Господом, с Христом Спасителем, а через Него обретаем мир Отца». (о.Беда Гриффитс OSB «Возвращение в Центр»)
*** Международная Богословская Комиссия (Ватикан) «Христианство и религии»
Статья создана на основе материалов, предоставленных Полли Шофильд, облатом и архивистом WCCM из Монреаля.
Перевод с англ.: Альберт Захаров Obl OSB
При цитировании обязательна ссылка на wccm.ru
Подпишитесь на рассылку новостей и обновлений