Фрагмент из: о.Лоренс Фримен OSB Семинар «Внутреннее паломничество» (ч.1)
(«Meditatio-Москва 2013)
В самой основе учения Иисуса лежит то, что мы называем Царствием Божьим. Царствие не является местом, в которое мы направляемся, скорее оно – опыт. Весть о Царствии – это не предупреждение о том, что мы должны быть хорошими. Царствие – та реальность, которая уже присутствует. Однажды, у Иисуса спросили: «Когда прийдет Царствие?». Многие его современники, в том числе и ученики, не слишком верно интерпретировали Его концепцию Царствия. Люди тогда чаще всего полагали, что это некая социальная или институциональная реальность. Он же говорил о реальности духовной. Итак, Его спрашивали – «когда придет Царствие Божие?» (Лк 17:20). На что Он отвечал – его приход невозможно наблюдать («не придет Царствие Божие приметным образом»). Вот, важнейший принцип созерцательного измерения Евангелия – Царство Божье, как и сам Бог не могут стать объектами наблюдения. О том же говорил во II в. cв. Ириней Лионский, утверждая, что мы никогда не сможем познать Бога, как объект. Бог не может быть воспринят абстрактно, ни как объект физический, ни как объект ментальный. Мысль Иринея развивается так — мы можем познать Бога, только совместно участвуя в Его самопознании. Это очень подобно тому, о чем говорят многие школы азиатской недвойственной философии, например адвайта – философия недвойственности, которую мы находим в индийской традиции. И подобные проявления недвойственности мы можем найти в самом сердце мистицизма большинства духовных традиций. Проиллюстрируем теперь, как именно мы можем найти этот подход в глубине учения Иисуса.
Мы узнаем недвойственный характер Евангелия в учении о Царствии Божьем. Мы не можем узнать, исходя из своих наблюдений, «когда прийдет Царствие». Невозможно сказать, что «вот, оно здесь, или: вот, там» (Лк 17:21). Ведь – «Царствие Божие внутрь вас есть». В этом месте текста Нового Завета используется греческое выражение (греч. ἐντὸς), означающее – «в вас», «внутри вас», и оно также может быть переведено как – «среди вас», «между вами». Амбивалентность этого выражения также указывает на недуальность. Царство Божье во мне, в моих глубинах, в точке наибольшей безмолвности, уединенности моего бытия. Но то же самое Царство, тот же самый его опыт присутствует между всеми нами. Царство присутствует во всех наших взаимодействиях и отношениях.
Также недвойственность Евангелия выражается в том, как описываются отношения Иисуса с Его Небесным Отцом. Иисус никогда не делал себя буквальным объектом поклонения. Он говорил о себе, как о Пути, Свете, Пище, Хлебе, но не как об окончательном объекте, которому следует поклоняться. Иисус нас учит, и потому мы находимся во взаимоотношениях с Ним, как с Учителем («один у вас Учитель — Христос», Мф 23:8). И в Евангелии от Иоанна, где Иисус обращается к нам на наиболее глубоком мистическом уровне, о Нем говорится нечто очень важное: «Я и Отец – одно» (Ин 10:30). И, вдобавок к этому Иисус говорит: «Отец Мой более Меня» (Ин 14:28). Такова вторая важная иллюстрация недвойственности Евангелия. Недвойственность Христа становится тем грандиозным опытом, который проявился в Воскресении.
Созерцательное измерение Евангелия – не то, что мы можем наблюдать, воспринимать объектно, в научном или академическом смысле. Единственное, что мы можем, так это получить опыт Евангелия, участвовать в нем. И такое участие ведет нас к преображению. Мы никогда не сможем пережить присутствие Воскресшего Христа, если не позволим Ему присутствовать в нас самих, и среди нас – в наших взаимоотношениях друг с другом.