о.Лоренс Фримен OSB «Великий пост 2023» (I неделя)

I неделя

Суббота I недели Великого поста

Когда святой Бенедикт писал свое Правило для монастырей, мало кто из людей в его обществе владели письменностью. Однако он настаивал на том, чтобы участники его общины читали каждый день и, в частности, имели книгу, которую они будут читать с особым вниманием во время Великого поста. Чтение в то время было более медленным и более коллективным процессом. Люди читали вслух, тихо бормоча слова себе под нос, поскольку это облегчало разбивание сплошного текста на странице. Совместное чтение звучало как гул пчелиного улья. Однажды я слышал нечто подобное в длинном читальном зале, наполненном ортодоксальными иудеями, изучавшими Библию у Стены Плача на территории Храма в Иерусалиме. Они были настолько сосредоточены, что не заметили бы даже злоумышленника среди них.

Чтение – это совершенно иной способ обучения, отличный от просмотра видеороликов на YouTube. Грамотность, необходимая для чтения – это умение, которое нужно развивать, и которое, как и молитва, является полуактивным и полупассивным. При чтении ощущается интимное столкновение с внутренним сознанием автора текста. Не имеет значения, во что был одет человек, когда в письменном виде фиксировал свои внутренние процессы мышления, как он выглядел или каким был его акцент. Читая, мы встречаемся с другим разумом – возможно, давно мертвым фактически, но все еще живым в словах, – который зовет нас за пределы самих себя в акте внимания, сосредоточенного на другом. Мы можем отвечать на прочитанное или не соглашаться с этим, можем наслаждаться и размышлять над словами и стилем текста. Но, прежде всего, читая мы должны слушать то, что говорит сквозь текст его автор, а не то, что мы думаем во время чтения. Поэтому внимательное чтение – один из шагов к практике чистой молитвы, oratio pura.

Сейчас я готовлюсь к серии онлайн-семинаров о том, как читать священные тексты. Это особая форма чтения, которая может принести важнейшие духовные плоды. Мы должны читать Священное Писание, осознавая, что значение состоит не только в словах, но также в «пробелах между словами» и в том, как наше сердце, наш глубинный разум реагирует на них. Кто-то, кто имеет серьезную созерцательную практику в своей жизни, может почувствовать, как слова писаний выражают неописуемый опыт тишины во время медитации. В V веке Иоанн Кассиян, один из учителей Бенедикта, с которым он познакомился не лично, а благодаря письменному слову, сказал, что практикующий созерцательную молитву, тот кто медитирует, «проникнет» в Писание не только через письменный текст, но также через «опыт, прокладывающий путь». Созерцательный читатель уподабливается автору читаемого им текста, схватывая содержание непосредственно и интуитивно.

Священные тексты могут быть стимулом для процесса метанойи. Чтение этих текстов оказывает трансформирующий эффект на разум, который уже обучен созерцательной практике, такой как внимательное повторение одного простого слова, нашей мантры. Созерцательное чтение высвобождает духовную силу слов, не позволяя им становиться объектом фундаменталистского идолопоклонства, в котором находится закостеневший и избегающий перемен разум.

Созерцательное чтение Священного Писания и другие созерцательные практики во многих традициях сравниваются с плотом, переносящим нас на другой берег. Известная буддийская сутра говорит: «Духовное учение подобно плоту: оно существует для переправы, а не для того, чтобы оставаться на месте». Недавно я говорил об этом с кем-то из знакомых. Писание как учебник ценно тем, что учит нас, каккак нам жить или как нам действовать, но оно не заменяет нашу жизнь и наши действия само по себе. Палец указывает на луну, но не является луной.

Пятница I недели Великого поста

Независимо от того, являемся мы овцами или козлами, или колеблемся между двумя идентичностями – всегда остаются сюрпризы, выпрыгивающие из неожиданных мест. Что-то всегда подстерегает нас за углом. Пока не произошла интеграция личности – гармонизация ума и сердца и всего, что между ними – мы можем бояться неожиданностей, даже жить в состоянии непрерывной тревоги или скрытого страха. Но постепенно покой и гармония порядка оказываются сильнее страха, который всегда коренится в постоянных изменениях, неприятно напоминающих нам о нашей смертности.

Но это начинает звучать слишком абстрактно. Истории более эффективны в донесении определенных истин и открытии большего, даже если этого не понимает сам рассказчик. Хорошие истории, как и мифы о сотворении мира, вначале кажутся самодостаточными, потому что имеют начало, середину и конец. На самом же деле они возникают из бушующего котла воображения наших предков. Теоретики литературы спорят о том, сколько существует основных сюжетов: семь (конечно, это же такая красивая цифра!) — до тридцати шести. Однако если вы слушаете историю и пытаетесь определить, к какой категории она принадлежит, то, вероятно, она не очень хороша. Хорошие истории убеждают нас, что они уникальны.

Многие лучшие истории и серьезные вопросы, которые они содержат, касаются происхождения и смысла страданий. От этого вопроса зависит репутация Бога. Ницше считал, что жить – значит страдать, а выжить – это найти в этом смысл. Меткий ответ, но, возможно, даже слишком меткий. Еврейский рассказ о сотворении мира (Бытие 1-3) рассказывает о вневременной истории. Первым домом юного человечества был сад с прекрасными фруктовыми деревьями, и наши прародители могли есть все, что им вздумается, кроме плодов дерева познания добра и зла. Они не послушались, потому что Женщина, как всегда оказавшись умнее своего мужа, подумала: «А почему бы и нет?» Результатом стало изгнание из Эдема и жизнь, исполненная страданий, закончившаяся смертью.

На самом деле, изначально библейская история не оплакивала эту ситуацию, как это сделали более поздние христианские комментаторы, обвинив женщину и поняв страдания исключительно как форму наказания. Совсем иной подход имели еврейские мудрецы, видевшие в этой истории не пример ужасного неповиновения, а скорее взросление и познание того, каков на самом деле окружающий мир.

Представьте себе «Ецер а-Ра»* в виде змея, который в христианском воображении олицетворяет дьявола. В китайском мифе змей становится драконом, символом власти и силы. Множество библейских историй о человеческих преступлениях признают, что в нас есть нечто, что часто сознательно выбирает дурное вместо хорошего. Решение о вторжении в Украину созревало и находило самооправдание в голове мистера Путина на протяжении многих лет. Тем не менее, помните о судьбе овец и козлов. На самом деле Библия никогда не мечтает о возвращении в Эдем. То, что ждет нас за углом, – это всегда новое будущее.

Еврейские комментаторы превращают рассказ о сотворении мира в высокое искусство, мистично утверждая, что Ецер а-Ра, причина непослушания, была намеренно создана Богом и вложена в человеческую психику. Иначе Бог всегда знал бы все, что должно произойти, и это было бы для Него бесконечно скучно. Разве это не делает Бога более интересным персонажем – и не позволяет нам чувствовать себя несколько лучше, даже когда мы – козлы?

* «Ецер а-Ра»: в иудейском мистицизме с одной стороны дурная склонность в человеческом сердце, с другой – инструмент испытания, исправления, карательная система, иллюзия.

Четверг I недели Великого поста

Я должен признаться. Вероятно, я ввел вас в заблуждение. На фото, которое я выложил на этой неделе, где козел пасется на трассе в канадских Скалистых горах, на самом деле не козел, а канадский баран или толсторог. Я хотел бы поблагодарить медитатора из Альберты, который исправил меня. На самом деле это счастливая ошибка*, потому что смысл размышлений заключался в том, чтобы сказать, что суд и разделение овец и козлов во фрагменте Евангелия того дня не являются полной картиной реальности или окончательным приговором. Это может звучать тревожно дуалистично и карательно, но следует обратить внимание на то, что разница между овцами и козлами в притче касается уровня сострадания и внимания к страданиям и нуждам других. «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и не послужили Тебе?» (Мф 25:44).

Я предполагаю, что вполне возможен шаг за пределы этого разделения во всеобъемлющей, ненаказуемой Божьей любви, которая одинаково распределяется между добрыми и злыми. «Отец ваш Небесный повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми» (Мф 5:45). Сугубо морализаторскому, дуалистичному уму такой Бог совсем не нравится, – как и молитва, пробуждающая нас к Нему. Эта любовь превращает два в одно целое. Козлы становятся овцами, а овцы иногда начинают видеть себя в козлах. Возможно, момент этого единства подстерегает нас за ближайшим поворотом дороги, но мы не можем его увидеть, пока он не грянет громом над нашей головой.

Сила, рождающая это объединяющее сознание и метанойю, и есть та самая благодать, которая поддерживает нас в состоянии отрешенности. Мы живем и движемся в благодати, как в земной атмосфере, являющейся оболочкой, содержащей все газы, необходимые нам для выживания. Мы воспринимаем эту благодать как должное, но сознательно или нет, мы получаем ее с каждым дыханием и движением как бесплатный дар. Все, что нам нужно сделать, это принять ее, даже если мы не ощущаем признательности. Благодарность пробуждается, когда мы начинаем понимать.

Молодые люди, готовящиеся к браку, могут иметь разные типы духовности. Однако их может объединять глубокое чувство тайны их любви и таинственных совпадений и закономерностей, которые привели их к встрече и любви, настолько глубокой, что каждый из них увидел себя в другом. Если мы развернемся внутрь себя, как побуждает нас опыт пустыни, мы увидим в этом безграничном внутреннем пространстве, таком же большом, как и внешний космос, «любовь, что движет солнце и звезды»**.

Жаждущее и уставшее от войны человеческое сердце обретает покой, когда видит, что мир за пределами нашего понимания всегда продолжает существовать. Поначалу это отчасти дарит нам новый вид счастья. Но помните, что, например, в пустыне Сахара ночная температура падает в среднем на 42 градуса по Цельсию. Как обнаружили мистики, Бог также является и свободной от образов пустыней, к которой мы должны адаптироваться. Адаптация – это своего рода тоже опыт преображения, метанойя, когда мы приближаемся к чему-то, без чего не можем обойтись, но что не можем и контролировать. Иногда это становится американскими горками опустошения и утешения, взлетов и падений. Великий поэт внутреннего путешествия Джордж Герберт описывает это в одном из самых красивых английских стихотворений «Цветок»:

Вот чудеса твои, Господь сил,

Убиваешь и оживляешь,

сводишь в ад,

А через час возносишь к небесам.

Превратить козла и овцу внутри нас в одно целое – тяжелый труд. Вы все еще считаете, что медитация – это только упражнение для уменьшения стресса?

___

* Игра слов, где автор ссылается на выражение «felix culpa» («счастливая вина») из пасхального гимна Exsultet в латинском обряде.

** Данте «Божественная комедия»

Среда I недели Великого поста

Сегодня мы еще немного поговорим об отрешенности, — но давайте не будем забывать о том, как важно не привязываться к нашим представлениям о вещах. Это бывает непросто, ведь после того, как идея высказана, она становится мнением; мнения представляют нас, и мы в конечном итоге защищаем их так, будто они – это мы сами. Отрешенность не означает «отрицания» или «отмены», как это часто происходит сегодня в публичных дискуссиях. Совершил ошибку – и тебя «отменяют». Отрешенность, напротив, освобождает место для возвращения, прощения и второго шанса.

Мистики говорят о необходимости отделиться от наших образов самих себя, обычно состоящих из наших суждений о прошлом и фантазий (которые называются «предсказаниями», если вам за них платят) о будущем. Они говорят, что это помогает заменить эти эгоистические образы воображением, почерпнутым из священных писаний. Это проблема для тех, кто не имеет прямой связи с оригинальными текстами и в лучшем случае знает лишь комментарии «из вторых рук». Священные тексты — это источники, вечно свежие источники мудрости. Прежде всего, нам самим нужно пить из них: сначала читать их, а затем чувствовать, как они читают нас, когда мы впитываем их чистоту. Наша собственная интерпретация их значения происходит из личного чтения (или прослушивания) и ощущения, что свет этих текстов затронул нас. Тогда нам могут помочь вторичные источники.

Но следующие мистики, такие как фламандец Ян ван Рюйсбрук, призывают нас отрешиться даже от этих священных слов и образов. Следующим этапом молитвы является медитация, во время которой мы откладываем в сторону любые образы, слова и мысли. Мнения становятся образами, которые становятся словами. Мантра откладывает их всех в сторону в работе молчания.

Эта более глубокая, более освободительная отрешенность вначале кажется нам непростой, а потом мы выясняем, что она замечательная, — но все-таки непростая. Страх стать ничем превращается в радость бытия. Мы достигаем этого не сами, но посредством благодати, которая, как невидимая рука, всегда помогает, но никогда не контролирует нас. Интересно, что нам не помогут стать более отрешенными слишком строгие программы жесткой аскезы. Попытки самоуничтожения, отрицательно ориентированная духовность только подпитывают наше эго. Но мы также не становимся отрешенными, потакая себе и называя то, что мы хотим делать, правильным – или, еще хуже, Божией волей. Чем более отрешенными мы становимся, тем меньше нам кажется, что Бог чего-то хочет от всех. Или, возможно, мы начинаем понимать, что Бог хочет только одного: просто быть Богом и сделать так, чтобы все, что Он сотворил, тоже стало Богом.

Этот путь прямой – но одновременно извилистый. Мы передвигаемся между образами и прорывными моментами беспредметности в нашей внутренней комнате. Иногда на нашей внутренней железной дороге бастуют поезда или строятся новые дороги. Итак, ежедневные поездки непредсказуемы, но у нас нет выбора, и мы просто делаем это. Мы никогда не знаем, что нас ждет за углом, но тратим все меньше времени на волнение и попытки контролировать будущее. Отрешенность может стать приятной, но она не может быть привязанностью, и мы не можем ею владеть. Отрешенность не является нашим достижением, потому что она является естественным развитием процесса человеческого бытия, когда мы понимаем и принимаем, что нас коснулась благодать. Мы не знаем, что такое благодать, и как именно она нас касается. Тем не менее, мы приветствуем ее. Наконец-то мы знаем, что мы на верном пути.

Вторник I недели Великого поста

В языке мистиков, больше похожом на интимный язык спальни, чем на язык лекционной аудитории, часто говорят об «отрешенности». Отрешенности от всего ведет нас к свободному наслаждению «чем-то большим», чем «все», — но лишь после того, как оно покажет нам, что мы сами ничто. Умирание для себя, то, что суфии называют «фана», возвращение к Богу или полное исчезновение себя, является небольшой ценой, которую мы платим за осознание того, что мы ничто. Мы увидим тотальность всей этой тревожной перспективы в Страстную пятницу. Итак, давайте позволим Великому посту подготовить нас к этому.

Переживание этой мистической мудрости требует своего рода «резервуара», контекста для понимания, обычно обеспечиваемого духовной традицией, подкрепленной религиозными убеждениями. Сегодня, в наш секуляризированный век, полный сомнений и индивидуализма, и то, и другое является редким и проблематичным. Большинство из нас хочет найти «единение, просветление, нирвану и Бога», и мы часто готовы сделать первый шаг. Но именно следующие шаги формируют духовный путь, глубже наших собственных желаний и гораздо больше нашего эго. Однако, как только мы чувствуем даже легчайший запах «фаны» – или Креста – у нас возникает соблазн «выйти в кэш», чтобы не понести потери, – и вернуться на стартовые позиции.

Вместе с козлом, который пасется на дороге, давайте попробуем ответить на этот вызов. Мистики говорят, что нам нужно отрешиться от образов и жизненных целей, которые ограничиваются только физическим или эмоциональным удовольствием: хороший партнер, хороший доход, крепкое здоровье и дешевые авиаперелеты. Они говорят, что эти образы следует заменить образами Бога, которые мы находим в «воображении» Священного Писания и духовных учений. Они ждут нас, например, в словах и историях Иисуса, которые переводят тайну Бога, находящуюся далеко за пределами нашего понимания, на язык тайны человеческого существования, с которым мы хорошо знакомы. Далее, после этих священных образов церковь, община или сангха предлагают религиозные «практики»: ритуалы, поклонения, великие и малые таинства. И в образах, и в этих практиках тоже присутствует желание; но духовное желание – это другая, высшая форма желания. Оно изменяет наш образ жизни и ценности. Мы можем выбрать недельный ретрит вместо недели в торговых центрах, паломничество вместо пакетного тура, благотворительное пожертвование вместо не облагаемой налогом инвестиции.

В руках религиозных моралистов отчужденность иногда может превратиться в ненависть к телу, тотальный отказ от секса и других естественных удовольствий, а поиск Бога может стать похожим на сафари охотника, гонящегося за красивым животным как за трофеем. Это ложное толкование отрешенности сильно повредило христианскому духовному бренду и даже во многом исказило его исходный смысл. Но в руках мистиков одухотворенное воображение может отделить нас от низкоуровневой фантазии. Это готовит нас к тому, что великий средневековый мистик Ян ван Рюйсбрук называл «обнаженной без-образностью» Бога. Иисус называет эту реальность Отцом и Царством Божиим.

В учении о Блаженствах отрешенность называется «нищетой духом». Это путь через пустыню к оазису подлинного счастья, ожидающего нас в Царстве Божьем. Это не дешево, но это выгодная сделка. Главный вопрос состоит в том, как нам обрести этот путь в нашей бурной и занятой жизни? Говоря на языке экономики, это похоже на баланс между экономностью и инвестициями в развитие.

Понедельник I недели Великого поста

Я сделал это фото, когда мы ехали по канадским Скалистым горам. В тот момент мне было бы интереснее увидеть медведей гризли, чем коз, — но тут мы наткнулись на этого козла, который отбился от собственного стада и словно искал погибели, бродя по дорожному бетону.

Существуют разные виды пустыни. Мы чаще всего представляем себе песчаные дюны, но для человека пустыней может быть и вода, простирающаяся к горизонту, и густые деревья, лишающие нас чувства направления, – а также и библиотеки бесконечных слов, и переполненные поезда метро, где люди смотрят только в свои мобильные телефоны, и рассеянные мысли, и пустые дороги через горные хребты. Общие элементы опыта пустыни можно найти во всех формах – и, конечно, в медитации. Они включают первоначальное чувство удаленности и обособленности, которое вы должны принять, чтобы позволить этому переживанию превратиться в подлинное уединение. Конечно, не бывает уединения без определенной степени одиночества, но уединение становится для нас лекарством от одиночества. Одиночество оставляет в нас шрам от разлуки, а уединение обладает целебной силой для восстановления дружбы.

Козел, пытавшийся съесть бетон или, скорее всего, искавший что-то съедобное, выброшенное из окна невнимательным водителем, не казался одиноким. Не подозревая, что мы присматриваемся к нему с целью сделать фото, он выглядел довольным своим уединением. Это может означать (если это так же касается коз, как и нас), что он нашел Друга в себе. Он не оглядывался вокруг и не интересовался нами, и, похоже, что он вообще ничего не искал на этой пустынной дороге. Он не оглядывался даже на грузовик, который мог в любой момент выехать из-за поворота. Козы более независимы, чем овцы, и поэтому часто считаются более эгоцентричными. Это объясняет, почему они исторически стали символическими образами зла. Дьявола часто представляют в образе отвратительного козла.

Во всяком случае, это назидательная притча, и, вероятно, Иисус лично не имел ничего против козлов. Козлы действительно кажутся сообразительнее овец, особенно если они вам просто нравятся, – хотя, глядя на этого козла, пытавшегося съесть бетон на опасном повороте, я задумался. Даже в виде пустой горной дороги пустыня принимает каждого. Вводя нас в пустыню сердца, медитация творит и возрождает общину и дарит благословенное понимание равенства.

Поначалу исследователь пустыни может даже не замечать, что вокруг него есть другие люди – немного одинокие, как и он сам, они пытаются принять свое одиночество. И даже замечая их, он все равно может судить о них лишь по внешнему виду. Затем он может начать делить людей на овец и козлов относительно себя, считая, что имеет право судить, как Иисус, вместо того, чтобы понять, чему эта притча должна нас научить.

Трансформация наступает, когда мы полностью осознаем и смиренно принимаем, что мы действительно находимся в пустыне и позволяем себе чувствовать себя здесь как дома. В этот момент мы перестаем искать то, чего нет. Жизнь становится проще, чем больше мы видим только то, что есть. Тогда мы смотрим друг другу в глаза и видим там свое отражение: богатые и бедные, здоровые и больные, заключенные и свободные, обладатели золотой жизни и красивых обеденных сервизов и те, кто всегда ел из одноразовых тарелок.

I воскресенье Великого поста

«Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола…» (Мф 4:1)

Первоначальное значение слова «соблазн» было просто «попробовать что-то, увидеть, как это». Как еще мы учимся? Можно ли винить Еву за то, что она попробовала запретный плод? Кто является источником ограничений нашего опыта роста, запретов и разрешений? Бог сам по себе – наш образ Бога?

Что, если бы мы никогда не делали того, что запрещено? Или мы когда-нибудь повзрослеем, открыв наши глаза на разницу между добром и злом, реальным и нереальным? Научимся ли сами узнавать разницу? Дьявол является обладателем расколов и сомнений, поэтому вопросу нет конца, когда мы входим в искушение. В молитве мы часто просим отнять у нас все искушения. Но искушение может испытывать и научить нас, где мы действительно рассудительны и сильны, а где мы просто напуганы и слабы.

Пустыня – это место без деревьев; дерево жизни и дерево познания добра и зла, как говорит Библия, находятся в невинном центре Эдемского сада. Но эти привлекательные деревья отделены от нас, поэтому мы чувствуем, что обольщаемся какой-то внешней силой. В детстве меня увлекали картинки в моей книге из уроков религии, на которых добрый ангел говорил мне: «Не поступай так», а с другой стороны стоял плохой ангел, призывающий меня: «Продолжай, молодец, сделай это». Двойственность всего этого казалась очень простой, но на самом деле была обманчивой.

Однажды три дня я пересекал австралийскую равнину Нулларбор поездом. Как следует из названия (а это значит «без растений»), это была безлесная пустыня, на которую, по моему мнению, было бы невыносимо скучно смотреть так долго. Никаких красивых пейзажей, великолепных береговых линий или холмов. Однако вскоре я обнаружил, насколько эта пустыня разнообразна и тонко красива в своей бесконечной радикальной простоте. На самом деле это было удивительно красиво. Иисус постился сорок дней в такой пустыне, когда в его уме закончились воспоминания, а желания были вырваны с корнями, Он остался наедине с корнем раскола, присутствующим в каждом уме.

Это было именно то, ради чего Дух – недвойственный и простой, Тот, кто вне вопросов и сомнений – привел его в пустыню. Теперь, со свободным и пустым сознанием, Он был готов. Внешние искушения – не только чувственные, но и провоцирующие чувственность нашего эго, как власть, слава и богатство в их многих формах – держат нас в замке дьявольского мировоззрения разделения. В прекрасной открытости безлесной пустыни, когда наш разум уже не отвлекается, мы начинаем понимать, что первопричина искушения – в нашем разделенном эгоцентрическом «я». Узнаем ли мы когда-нибудь, как оно отделилось от самого себя? Может быть, мифологический рассказ о создании поможет нам это понять?

Пост в пустыне, через который прошел Иисус, – а пустынный пост всегда предусматривает также воздержание от мыслей и воображения – не ослабил Его, а лишь укрепил. После этого у Иисуса уже не было проблем с уничтожением последних иллюзий: власти, желания и финальной иллюзии, что говорит нам о том, что реальность автономного существования дьявола равноценна реальности Божьего бытия. Свободный, единственный в Себе самом и единственный со всем, – так же, как когда-то в будущем раннехристианские монахи-отшельники, – Он вернулся в мир, зная, к чему Он призван, – а в конце открыл, кем Он был на самом деле.

Дорогие читатели, большая просьба: при публикации наших материалов указывайте ссылку на источник: wccm.ru Заранее благодарим Вас!

 

Рассылка новостей 
Подпишитесь на ежедневную рассылку великопостных размышлений

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *