II неделя
Суббота II недели Великого поста
Очевидная истина, применимая в равной степени и к личным, и к политическим моделям поведения: если мы не учимся на ошибках прошлого, мы обрекаем себя на их повторение.
Великий пост — это время благодати, дающее расширенную возможность узнать, что это значит. Благодать — это влияние Бога, ощущаемое в автономии и свободе, которые необходимы для нашего существования. Мы существуем: в наших повседневных проблемах, радостях, горестях, старении, ошибках и удачах, изменчивых настроениях, непостоянстве и верности. Но мы не существовали бы, если бы у нас сначала не было Бытия. Наше существование зависит от дара Бытия, который является самоотдачей Бога, являющегося источником бытия. Благодать – это влияние Бытия, ощущаемое и работающее через наше существование. Когда мы вносим беспорядок в наше личное существование, и неважно, идет ли речь о личных ошибках, или о геополитической преступности, как мы это видим в Украине, благодать работает, чтобы восстановить гармонию между существованием и бытием, Марфой и Марией. Странно то, что в силу божественной природы всего бытия уважение к человеческой свободе сохраняется даже под влиянием благодати. Нам помогают, но никогда не принуждают.
Еще одна странность заключается в том, что социально-глобальный масштаб человеческого существования соотносится с нашей личной борьбой и сомнениями. То, что происходит в нас, когда мы боремся с зависимостью и повторяем деструктивные модели поведения, проливает свет на то, что происходит, когда мы пытаемся разрушить свободу суверенной страны с помощью жестокого и бессмысленного насилия.
В основе учения Иисуса, а также всякой просветленной души, лежит кристально чистая мудрость о том, что насилие есть профанация нашей общей человечности и преступление против священной природы творения. Это приводит в беспорядок космос. Последствия насилия указывают на эту истину на протяжении всей человеческой истории и культуры. Бывают обстоятельства, когда насилие трагически необходимо, как ответ, чтобы защитить себя самого, — или же невиновного. Но даже такое вроде бы законное насилие заставляет нас испытывать чувство следа. Даже такое насилие должно быть контролируемым, иметь сознательно определенные цели и быть прекращенным как можно скорее. И в некотором смысле оно также нуждается в прощении.
Для решения этого нравственного вопроса требуется ясное и глубокое сознание. Поддерживать сознательное состояние ума, даже когда мы оправданно защищаем себя, помогает нам видеть связь между индивидуальным и социальным, между существованием и Бытием. Например, пристрастие к самоповреждениям, такое как злоупотребление наркотиками или алкоголем, перерабатывание или самоуничижение, приводит к тому же типу провала, что и когда более сильная страна вторгается и опустошает другую. По сути, это одна и та же модель зависимости: алкогольная зависимость и склонность к насилию. Они взывают к одному и тому же опыту обучения на собственных ошибках.
Такие практики как размышление или обсуждение помогают нам достичь понимания. Но медитация действует напрямую: она словно вырывает нас из повседневного существования и мышления, опуская нас в самое сердце Бытия. Именно там нас ожидает истина, которую мы должны узнать, и благодать поможет нам применить нашу богоподобную свободу, чтобы принять ее.
Пятница II недели Великого поста
Медитация прекрасно соответствует природе жизни как пути, на котором мы никогда не можем полностью остановиться. На этом пути случается много взлетов и падений, периодов интенсивной борьбы и времени для расслабления и наслаждения. Но мы пассажиры на реке времени, и мы всегда в движении. Как и в любом путешествии, нам необходим гид, который будет нас вести, слова поддержки, дружба и пища. И также нам нужен смысл: без смысла мы не пилигримы, а бесцельные скитальцы.
Пустыня с ее неожиданно плодородными оазисами часто становилась образом внутреннего аспекта жизненного пути. Мы вспоминали о манне небесной в пустыне Исхода: на нашем пути медитации манной становится мантра, — точно также как Евхаристия является нашим «хлебом насущным».
Легкое хлопьевидное вещество манны, конечно, не похоже на обильный пир; тоже самое можно сказать и о мантре. Во внутреннем измерении человеческого путешествия, как и в релятивистском мире квантовой физики, мы подчиняемся другим законам. Здесь пир может быть голодом, а голод пиром. Здесь бедность является ключом к сокровищнице Царства. Здесь отпускание — верный путь к достижению цели. Здесь даже смерть является дверью к более полной жизни. Неудача превращается в процветание благодаря множеству скрытых источников благодати.
Тот, кто медитирует, учится ежесекундно жить с парадоксом, и неважно, претерпевает ли он сложные времена, или переживает наслаждение.
Мы произносим мантру легко, учимся слушать ее с полным вниманием, а не использовать ее как оружие контроля над разумом, управляемое нашей волей. Мантра в своей простоте и деликатности — это рычаг, способный сдвинуть с места гору нашего эго. Каждый, кто медитирует, даже если видит все несовершенства собственной практики, уже научился научился добровольно отдаваться реальности, даже если это означает отказ от многих лелеемых нами иллюзий.
Спросите давно практикующих медитацию, почему они практикуют ее, и часто сначала им будет трудно ответить. С чего бы начать? Думаю, каждый, кто медитирует и для кого ежедневная практика стала нитью внутреннего путешествия, переплетенной с работой повседневной жизни, скажет, что медитация — это дар.
В том и смысл манны, что она свободно, ежедневно падала с неба (в Шабат вдвое больше). Она падала одинаково для всех, и ее нельзя было копить. Ее мог получить только тот, кто принимал ее как дар, подтверждающий равенство со всеми. Этот дар словно пробивает воронку восприятия в самой природе реальности. Он показывает нам, что каждому уготована равная степень счастья, — но счастье это может принимать разные формы для каждого. Этот дар «обеспечивает все удовольствия и на любой вкус». И все же его нет в продаже. Ведь это чистый дар — как и само наше существо.
И вот закон Бога: Бог никогда не забирает свой дар. И второй закон: Божий дар включает в себя возможность его принять.
Четверг II недели Великого поста
Какова изначальная цель правосудия? Процесс выявления и наказания виновных? Но что если это уже результат, а первоначальной целью было выявление невиновных? И если бы мы относились к правосудию именно так — разве не стал бы мир более приятным местом, где общество ориентировалось бы на истинно человеческие задачи изучения священных дисциплин любви и прославления красоты во всех ее формах?
Независимо от того, решит ли Путин уничтожить Киев или нет, мы должны уже сейчас думать о том, как будем привлекать к правосудию его и его добровольных приспешников, когда его оргия смерти и разрушения обернется против себя самой, — как правило, это и случается с насилием.
Вчера мы рассматривали историю Исхода и видели, как евреи стенали и бунтовали, потому что их путь к свободе был исполнен сложностей и неудобств. Но Бог не наказал их за неблагодарность (которую можно было бы назвать «восьмым смертным грехом»), как мы могли бы предположить. Вместо этого Он послал им манну (а также добавил порцию перепелиного мяса). Манна также упоминается в Коране как лекарство для глаз. Это было легкое хлопьевидное вещество, которое нужно было ежедневно употреблять в свежем виде, потому что при хранении оно быстро прогоркало. Только в субботу, когда появлялась двойная порция манны, ее можно было хранить сутки. Манна появлялась на земле ночью, как роса, и ее нужно было собрать, пока она не расстаяла под палящим солнцем. На вкус манна была как «тесто и мед» — современый человек, пожалуй, сказал бы «как вафли с медом». Слово «манна», по-видимому, происходит от слова «что это такое?» — и здесь снова присутствует удивление, которое мы испытываем всякий раз, когда нас кормят и о нас заботятся, — особенно когда мы в это время ожидаем наказания. Манна — пища прощения. Она преображает состояние вины и стыда в невиновность.
В католической и православной духовности манна ассоциировалась с тонкой облаткой, употребляемой в причащении и освящаемой как Тело Христово. Манна, как и Евхаристия, — это физический символ, выходящий за рамки видимого и превосходящий обычное понимание. Я был воспитан с благоговением перед мессой и преданностью Святому Таинству в дарохранительнице. Первоначально эти Дары предназначались для больных, которые не могли посетить Евхаристию самостоятельно. Позже они и сами стали объектом поклонения. Христиане-протестанты часто опасаются, что почтение к Дарам может привести к идолопоклонству. Но если мы избегаем этой опасности и сохраняем манну свежей, она дарует физическое и духовное наслаждение, к которому не может даже приблизиться ни одна фармацевтическая компания. Как говорит Книга Мудрости о манне:
“Вместо того народ Твой Ты питал пищею ангельскою и послал им, нетрудящимся, с неба готовый хлеб, имевший всякую приятность по вкусу каждого. Ибо свойство пищи Твоей показывало Твою любовь к детям и в удовлетворение желания вкушающего изменялось по вкусу каждого.” (Прем 16:20-21)
Этот текст говорит нам об опыте: состояние ума склонно быстро изменяться.
Но оно также может стать и прогрессивной исцеляющей силой, поднимающейся из глубин человеческой души за гранью осознанного опыта.
И завтра мы поговорим о том, что это значит для тех, кто медитирует.
Среда II недели Великого поста
История Исхода, побега евреев из египетского рабства, их сорокалетнего скитания по пустыне и, в конце концов, их вхождения в «Землю Обетованную» — один из величайших мифов человечества. У нас нет никаких исторических записей об этом событии, но, тем не менее, это мощная история для многих поколений. Она стала базисом для основания государства Израиль после Холокоста, а также источником вдохновения для многих мистических интерпретаций в христианской вере. Великий пост — это время, когда эту историю вновь пересказывают и интерпретируют в свете сегодняшнего опыта.
Много раз во время странствия по пустыне евреи восставали против своего вождя Моисея. Они жаловались на условия, в которых оказались. Почему бы не оставить нас в рабстве, где мы могли есть, пить и смотреть Нетфликс, когда хотим? Конечно, там было не идеально, но это было намного лучше, чем эта неудобная свобода. Но Моисей отвечал им: «Вините не меня. Вините Господа Бога вашего. Ведь это была Его идея — и вы согласились с ней».
Вы можете подумать, что Господь, Бог ваш, пошлет удар молнии на Свой народ за их неверие и неповиновение. Но вместо этого Господь сказал Моисею, что прольет на народ свой хлеб с неба (хлеб насущный — то есть буквально тот, который они будут есть каждый день). Хватит на всех, а в Шабат будет даже двойная порция. Господь говорит, что цель этой щедрости не в том, чтобы унять их ропот, но чтобы проверить, смогут ли они лучше следовать за Ним в будущем. Бог дает им то, в чем они нуждаются – и даже бонус! — но не потому, что обращается с ними, как с избалованными детьми (хотя они вели себя именно так), а чтобы научить их. Ведь на самом деле мы лучше всего учимся, когда удивлены направленной к нам любовью, — а не тогда, когда полагаем, что заслуживаем наказания.
Но это совсем не похоже на то, как думает наше эго. И следовательно, это не похоже и на то, как действует наш образ Бога, — ведь каждый образ или представление о Боге, которые у нас есть, созданы нашим эго, и следовательно, в какой-то степени являются ложным богом. Нам следует столкнуться с удивлением — а может, даже с раз-очарованием — чтобы наконец увидеть правду.
Далее (Исход 16) мы читаем о том, как Бог дает народу дневную порцию мяса (перепелов). Бог говорит, что каждый человек должен брать столько, сколько ему нужно, в зависимости от размеров его семьи. Таким образом все должны были быть удовлетворены в равной степени: и те, кто взял меньше, и те, кто взял больше. Эта история навевает ассоциации с Евангельской историей о насыщении пяти тысяч человек. И, в свою очередь, здесь есть связь с евхаристическиой трапезой, как символом единства и справедливости для всех.
Принцип равенства и честности — вот секрет довольства.
Иначе мы теряем нужную пропорцию и справедливость, и жадность поглощает нас.
Вторник II недели Великого поста
Как вы можете изменить чье-то мнение? Не стоит тратить усилия зря: все, что вы получите в итоге — это чувство фрустрации и злости. И если вам кажется, что вы преуспели, то, скорее всего, вы наблюдаете лишь поверхностную подстройку, а не настоящее преображение, не метанойю.
Лучший подход — это попытаться прикоснуться к сердцу человека, не желающего сменить свое мнение, ибо сердце его превратилось в камень. И если вам это не удастся, вы можете опечалиться, но, вероятно, не впадете в ярость. И когда чувство неудачи оставит вас, надежда, даже вопреки здравому смыслу, подтолкнет вас к новой попытке, — даже если вы будете выглядеть глупо.
Но как тронуть сердце тирана, психопата или фанатика? Если показать таким людям страдания (которые они сами и причиняют), то, разумеется, это не принесет результата. Но можно их удивить. Как я сказал вчера, это похоже на удивление, сопровождающее каждое проявление любви. Мы можем представить его себе, можем к нему стремиться, — но мы никогда не можем быть к нему готовы. Это один из аспектов нищеты духа или пустоты, которые мы развиваем в медитации: способность невинно и искренне удивляться реальности.
Когда вы противостоите противнику с закрытым сердцем, вам нужно открыть свое сердце еще шире. Но что значит «открыть сердце»? Это нечто большее, чем просто эмоция или доброе намерение. Это значит, в том числе, и открыть себя для ответной негативной реакции, даже для насмешек. И в это время вы не будете выглядеть героически или благородно, даже для себя самих и для окружающих вас людей. В момент жетской конфронтации, когда противник ожидает от вас следующего удара или какой-то хитрой уловки, вы словно приветствуете исходящие от него страдания. И он будет причинять их вам все больше и больше, ожидая, что вы ответите ненавистью или насилием. Но чем больше вы страдаете, тем больше открывается ваше сердце. Единственный шанс открыть закрытое сердце другого человека — это открыть ему свое собственное сердце.
Но что это означает на практике? Значит ли это, что украинцы должны отступить, не защищаясь? Я так не думаю. Это означает, что, защищая себя из-за любви к своей стране, но не закрывая своего сердца в ненависти к людям, причиняющим им боль, они открывают свое сердце еще шире. Когда ты видишь открытое сердце у своего противника, ты удивляешься, — и это может стать брешью в каменном сердце. Эту брешь уже невозможно заполнить, и каменная стена, закрывающая сердце, просто начнет рушиться.
С точки зрения Великого поста, это словно быстрая перемотка прямо к Страстной пятнице. Это не политическая или военная стратегия, а мистическая, проистекающая из глубокой веры в доброту человеческой природы. Это мощное оружие — единственное, у которого никогда не кончаются патроны.
Понедельник II недели Великого поста
Какова цель конкретно этого Великого поста? Это проверка состояния нашего сердца. У нас достаточно стресс-тестов в нашей повседневной жизни и в нашей реакции на глобальный кризис.
Во всех мистических традициях сердце воспринимается как некий «портал» между этим и иным миром, возможность для этих миров слиться и стать единым целым. Но чтобы это могло произойти, дверь сердца должна быть широко распахнута. Если сердце закрывается от других, последствиями становится хаос сначала во внутреннем, а потом и во внешнем мире. Вчера я читал геополитическую оценку украинского кризиса и понял, как чрезмерная интеллектуализация ситуации человеческих страданий захлопывает дверь сердца. Абстрагирование делает нас бессердечными, и эта бессердечность ухудшает любую ситуацию. В своей аналитике многие дипломаты и стратеги упускают из виду бомбардировки детских садов и больниц, сосредотачиваясь только на долгосрочных стратегических целях Китая, США и ЕС. Но в результате погибнет еще больше детей и беженцев.
Сердца многих согрело то, как страны, ранее закрывавшие свои сердца и границы для сирийских беженцев, такие как Польша и Венгрия, открывают свои объятия украинцам, бегущим от смерти и разрушения. Можно надеяться, что это признак непрерывного обращения. Тем не менее, человеческая психика всегда способна создавать «каменное сердце». Но человеческий дух взывает об освобождении из этого заточения. Желать этого — значит обратиться к Богу:
«Дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное.» (Ез 36:26)
Даже в каменном сердце случаются моменты слабости, когда бдительность ослабевает, и мы наконец видим, что творим с собой и с другими, когда сохраняем свою упрямую позицию. Но это редкое явление, и резервы эго быстро заполняют образовавшуюся брешь. Если мы признаем в себе сопротивление изменению точки зрения, это может облегчить понимание того, что же происходит в умах геополитических стратегов, чьи сердца закрылись и оставили свой разум на милость своего эго. Безжалостность тирана и то, как он сопротивляется любым разумным доводам, — словно чудовищное преувеличение нашего собственного нежелания уступать в бытовых конфликтах.
Четыреста лет назад философ Фрэнсис Бэкон сказал: «Стоит только человеческому интеллекту принять какую-либо точку зрения (неважно, будет это собственный выбор или нечто общепринятое), он задействует любые ресурсы, чтобы подтвердить и поддержать ее».
Мы не можем изменить мнение человека, не коснувшись его сердца.
Мы можем пойти на вечеринку и с кему-нибудь познакомиться, но мы не можем заранее спланировать влюбленность. Влюбиться — это еще один способ открыть сердце, и это всегда удивляет нас. Мы обеспокоены этим, но и счастливы. Нам нравится удивляться. Но чем удивить тирана, чье сердце превратилось в камень?
II воскресенье Великого поста
«И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею.» (Лк 9:29)
6 августа мы празднуем Преображение – день, когда воссиял свет. Но в тот же день, 6 августа 1945 года, первая атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, озарила мир ослепляющим светом. Это два крайних полюса человеческого потенциала.
Вчера я писал о силе процесса прощения и о том, что мы должны быть готовы немедленно войти в него, если станем жертвами несправедливости. Альтернатива слишком ужасна: мы сами можем уподобиться той несправедливости, от которой страдаем. Сопротивляясь несправедливости, как мы и должны, мы можем время от времени терять свою невинность – и сами вершить несправедливость. Чтобы предотвратить или смягчить этот волновой эффект зла – когда мы становимся отражением того, с чем боремся, – мы должны героически бороться за то, чтобы продолжать любить своих врагов, – причем даже тогда, когда боремся с ними. Ведь то, что мы находимся на правой стороне, еще не дает нам морального карт-бланша.
Во время Первой мировой войны мир наблюдал демонизацию союзниками «гуннов», — и это привело к ужасам траншей и гибели десяти миллионов солдат и мирных жителей. Демонизация Далай-ламы Китаем, такая же абсурдная и лживая, как оправдание Путиным своего нападения на Украину, используется как оправдание уничтожения и загрязнения Тибета. Несколько лет назад я пошел в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм «Властелин колец». В компьютеризированных батальных сценах орды уродливых орков обрушивались на хороших парней – и были в огромном количестве выкошены, на радость детям вокруг меня. Это повторялось в нескольких сценах, пока, наконец, мне не пришлось выйти подышать воздухом. Сериалы Netflix используют еще более изощренные способы зацепить вас графическим садистским насилием, которое одновременно шокирует и вызывает зависимость у зрителя.
Одна русская во Франции, выступающая против войны, рассказала мне, как на нее нападали и отвергали соотечественники, называющие ее непатриотичной, — но также и нерусские, считающие всех русских путинистами. Некоторые симфонические оркестры исключили из своего репертуара Чайковского.
Но, что интересно, в заявлениях со стороны Украинского сопротивления я не слышу подобного поверхностного и расистского обличения России. Я понимаю, что главным мотивом украинцев является не ненависть, а мужественная любовь к своей родине. В их страданиях перед лицом подавляющей, сюрреалистической жестокости мы видим, как может проявляться любовь к врагу и всепрощение. И это вовсе не подчинение Зверю, а выражение любви и верности: сосредоточение внимания на Добре даже тогда, когда нас терзает Зло.
Именно так меняется человеческое лицо, преображая ненависть в свет Божий, даже в тяжелых и беспомощных страданиях. Тогда мы сможем увидеть, где находится Бог в эти моменты, когда человечество становится бесчеловечным. Бог разделяет страдания, и Бог не может быть ничем иным, как Богом. Это преображает само страдание. Именно об этом Блез Паскаль сказал: «Иисус будет страдать до конца мира»*.
* Паскаль Б. «Размышления о тайне Христовой»: «Иисус в саду, но не в том саду, исполненном всяческих утех, где первый Адам погубил себя и все человечество, а в саду мучений, где спасен был он и с ним весь человеческий род… Иисус будет в агонии до конца мира: нельзя спать в это время… Иисус, пока ученики Его спали, совершил их спасение. Он совершил спасение каждого из верных, пока они спали, и в небытии, до их рождения, и во грехах после рождения.»
Дорогие читатели, большая просьба: при публикации наших материалов указывайте ссылку на источник: wccm.ru. Заранее благодарим Вас!
Рассылка новостей
Подпишитесь на ежедневную рассылку великопостных размышлений