V неделя
Суббота V недели Великого поста
В период кризиса, чувствуя неуверенность относительно того, как это закончится (и закончится ли вообще), слушая множество мнений и предсказаний от людей, которые сами только что их от кого-то услышали, а теперь хотят, чтобы вы поверили в эту версию, — что же мы можем сделать, кроме того, чтобы просто продолжать делать наши обыденные дела?
Довольно часто мы находим в себе смелость, о которой даже сами не подозревали, когда просто совершаем обычные действия, — но делаем это с доверием и незамедлительно. Нашим самым большим врагом всегда является отсрочка, вызванная страхом. Тем не менее, наше незнание, какой шаг последует за нашим следующим шагом, приводит к намного лучшему исходу, чем мы могли бы предположить или представить.
Кризис наступает разными способами. Он может хитро подкрасться к вам или внезапно ударить вас сбоку и отправить вас в свободный полет по скользкой дороге. Реальный кризис, тем не менее, — это всегда нечто большее, чем временная проблема или неудача. Он будет с нами и на следующее утро, и послезавтра, и в отдаленном будущем. Никакое количество воображения или желаний не изменит того, что произошло. Это его вызывающий тошноту финал, его неизбежность.
Несмотря на это, кризис продолжает принимать новые формы, вызывая новые страхи и поднимая новые вопросы о том, почему это происходит, и будет ли когда-нибудь этому конец. Сможете ли вы это пережить? Во временном омрачении привести нас в чувство может такая фраза: «ну, конечно, со временем я приду в норму», — говорим мы себе. Но в состоянии настоящего кризиса мы не можем этого точно знать. Мы просто знаем, что существует реальная возможность того, что мы не выживем. А может, этот кризис станет последним. Наша надежда зависит от того, как именно мы столкнемся с этой возможностью.
Все чаще в условиях реального углубляющегося кризиса вы понимаете, что никогда не вернетесь к тому, как все было раньше, но вы все также не можете быть уверены, что ждет нас впереди — край обрыва или новый мир. Время покажет, каким типом кризиса была коронавирусная угроза. Многие сейчас склонны считать, что жизнь никогда не будет прежней, что выздоровление будет трудным, и могут произойти фундаментальные перемены, к лучшему или худшему. Мы также не можем гарантировать, будем ли мы помнить уроки, полученные во время худших моментов кризиса, — и как долго мы будем их помнить.
Все это в среднесрочной или долгосрочной перспективе. Задача, которая стоит перед нами сейчас, — это просто продолжать делать обыденные дела, в закрытом помещении, работать из дома или зависеть от других, которые могут помочь нам остаться в живых, и которые будут нас обеспечивать. Будем ли мы сходить с ума или будем мягко, смело погружаться в настоящий момент, продолжая делать обыденные действия, сохраняя присутствие духа? Мы должны удерживать душевное равновесие, учить отпускать те привычки нашего ума, которые разбалансировали нас в прошлом. Вот что я имею в виду, когда говорю об обретении созерцательного пути через кризис. Дело не в том, чтобы стать внезапно религиозным или набожным.
Это означает избавление от беспокойства и страха и от того, что мы всегда пытаемся заглянуть за угол, предсказывая будущее в попытке его контролировать. Медитация — это тренировка, которая поможет нам в достижении таких целей. Плоды медитации многочисленны; они способны совершить тихую революцию. Но не ждите драматических переживаний или откровений. Подождите, пока вы не увидите, что совершаете обыденные действия со спокойствием и ясностью, несмотря на чувство страха и беспокойства. Это показывает, что вы находитесь на созерцательном пути, и что жизнь имеет цель и направление. Одним из наших обыденных действий является ежедневная медитация.
Пятница V недели Великого поста
Хотя реакция на программу «Созерцательный путь» позволяет нам оставаться на связи и общаться с медитирующими во всем мире, мы живем здесь, в Бонневю, обыденной и спокойной жизнью. Но вчера я нарушил спокойствие, случайно активировав пожарную сигнализацию в доме: я пытался разжечь огонь в камине в моем кабинете, потому что здесь внезапно стало холоднее. Моя неудачная попытка произвела облака дыма, которые устремились по большей части в комнату, а не в дымоход. Я думал, что уже научился разжигать дрова в небольшом камине. Но я снова обнаружил, как мало я знаю и как легко повторять одни и те же ошибки.
Чтобы разжечь огонь, вам сначала следует взять кусок бумаги. Сколько именно положить бумаги в очаг — всегда непростое решение. Затем вы добавляете растопку: небольшие кусочки дерева или картона. Вы не можете быть уверены, что древесина достаточно сухая, — иногда она отвергает все ваши усилия разжечь ее. А растопка довольно капризна: она чаще всего сразу же гаснет, если положить на нее что-нибудь еще. А бывает, что она проваливается между деревом и бумагой, и я пытаюсь спасти огонь, вновь зажигая бумагу. В этот момент вспыхивает небольшое красивое пламя — и мерцающее чувство достижения цели. Я начинаю чувствовать себя успешным или, честно говоря, скорее везучим. Но это ложная надежда.
Некоторые из маленьких кусочков дерева в конечном счете нерешительно загораются. Я начинаю надеяться, что пламя перекинется и на большие куски дерева, которые я как раз собираюсь подбросить в огонь. Поскольку я очень нетерпелив, я обычно слишком быстро кладу большие бревна на новое пламя. Я так надеюсь, что они загорятся, что я представляю себе это, и я молюсь об этом. Но через некоторое время все затухает. Кажется, я слишком многого ожидал от этого маленького пламени. Вскоре остается всего несколько тлеющих углей. На этом этапе легко отчаяться. Это не самая большая проблема в жизни — разжечь огонь, но порой малейшее разочарование может вызвать мрачнейшие моменты отчаяния. Ведь бывает, например, что вы положите ключи не на место, — и это вызовет в памяти целую серию предыдущих более болезненных потерь в вашей жизни. И поневоле задаешься вопросом: почему бы просто не включить электрический камин?
Но моя ирландская решимость борется с отчаянием. Я выбегаю на улицу, чтобы набрать новый запас маленьких кусочков дерева. Когда я возвращаюсь, тлеющие угли почти мертвы, но я осторожно кладу на них новую растопку. Лежа на полу, я долго и сильно дую на пылающие угли, и в конце концов вспыхивает несколько великолепных языков пламени. Это обнадеживает, но не стоит слишком доверять.
Прошло уже около часа. После частых вмешательств и сильных переживаний, после практически полного умирания огонь воспрял и весело горит. Секрет не в том, что мы бросаем в огонь сверху, а в том, что лежит в самом низу. Когда основание огня горячее и светящееся, все, что вы добавите, будет отлично гореть. Огонь, как любовь, поглощает то, чем питается. Вот миг славного союза — а потом все кончено. В комнате уже тепло и пора спать.
Я не буду утомлять вас объяснением этой безыскусной притчи. Я думаю, это очевидно. Для поста. Для пандемии. Для ежедневной медитации.
Четверг V недели Великого поста
Последнее время эксперты и специалисты как-то вышли из моды. Их стали воспринимать, как часть «истеблишмента», — а люди хотели слышать голос «народа», хотели, чтобы их взгляды были услышаны. Сейчас, в условиях полномасштабного глобального кризиса в области здравоохранения, меняющего мир так, как не смогли бы его изменить ни представители «истеблишмента», ни представители «народа», эксперты снова становятся теми, кому мы доверяем. Мы доверяем им, потому что, в отличие от тех лидеров, которые проповедуют либо отрицание, либо ложную надежду, медицинские эксперты, статистики и эпидемиологи допускают большую неопределенность в своих мнениях. Они не утверждают, что имеют все ответы, и, как правило, они признают, что сейчас не время искать виноватых.
Жизнь в состоянии неуверенности — это правильный способ работы с нашим мозгом. Это важная часть созерцального пути, ведущего нас через жизнь, включая также все жизненные кризисы. Когда наша жизнь лишена созерцания, мы совершаем много лишних действий и движемся с неоправданно высокой скоростью. Мы прыгаем от одной ложной уверенности к другой. Сегодня внезапное замедление темпа жизни затрагивает нас всех: от тех, кто и так работал из дома за своим компьютером, до тех, кто потерял работу и вскоре не сможет прокормить себя и свои семьи. Страдания и страх могут изолировать нас, но они также могут стать мостом между нами, если мы увидим, что переживаем то же самое, что и остальные. Шок в том, чтобы понять, насколько радикальна неопределенность.
Есть один хороший источник мудрости — Правило монашеской жизни, написанное святым Бенедиктом в 6 веке. Сегодня мы адаптируем его к нашей жизни в Бонневю. Св.Бенедикт понимал, что такое неопределенность: монахи одной из основанных им общин пытались отравить его, великий город Рим (Вашингтон того времени) был захвачен варварами и разграблен, — а еще Бенедикт жил вместе с группой людей очень разных темпераментов, способных в любой момент разбежаться. Его основным решением проблемы неопределенности было составление ежедневного графика и — с разумной гибкостью, конечно, — его соблюдение.
Возможно, для людей, изолированных дома вместе с другими или в одиночку, это станет хорошим первым шагом: составьте реалистичное расписание, включающее то, что вам нужно или хочется сделать, и разместите его на дверце холодильника. Посмотрите на него и подумайте, является ли он сбалансированным. Отражает ли он обычное представление о человечности — ваши физические, умственные и духовные потребности? Попытка отразить основные человеческие потребности может стать первым шагом к тому, чтобы справиться с чувством страха и паники, вызванных неопределенностью и замедлением. Это шаг к излечению вируса страха и паники. Он помогает нам по-другому посмотреть на здоровье даже в разгар пандемии.
Среда V недели Великого поста
Многие люди сегодня осознают, что в их жизни до появления вируса было забыто что-то очевидное. Это то, что является самым важным – духовное путешествие. Духовный путь необходим для того, чтобы, проходя через все мучительные неопределенности и крайности, помнить, что вся наша жизнь – это духовное путешествие.
Для тех, кто прежде боролся за то, чтобы сохранять верность регулярной духовной практике, медитируя два раза в день, теперь становится еще более ясным то, что духовный путь – это нечто большее, чем просто выбор определенного образа жизни. Это та «одна единственная вещь», которая действительно необходима, о которой говорит Иисус в притче о Марте и Марии: «одно только нужно» (Лк 10:42). Помнить об этом значит снова и снова возвращаться к осознанности. Быть осознанным – значит быть живым. Наш лучший шанс оставаться живыми – бодрствовать. В этом и заключается работа скромной практики ежедневной медитации – практики внимательного и спокойного повторения мантры.
Слава Богу за то, что у нас есть интернет и социальные сети. Как бы плохо использование мы ни использовали их перед эпидемией, теперь мы обнаружили, насколько они могут быть жизненно важными для сохранения смысла, для поддержания связи. Глубина и смысл приходят к нам через внутреннюю связь с окружающими, и о них нам напоминает необходимая нам благодать дружбы. Совместная духовная практика не делает нас совершенными; но она творит общину.
Связь с общиной дарит чувство устойчивости и углубляет внутреннийм покой в эти одинокие, часто ошеломляющие дни социальной изоляции. Реакция на наш онлайн-проект «Созерцательный путь через кризис» была удивительной. У нас появилось множество новых подписчиков, пожелавших присоединиться к этому пути и получать видео, аудио и печатные материалы общины, из которых можно выбрать то, что лучше всего поможет в данный момент. Все это поддерживает нашу практику чувством общности. Мы следуем по духовному пути и берем на себя ответственность. Но уединение, к которому ведет этот путь, раскрывает глубинные связи, соединяющие каждого из нас со всеми остальными. Община не является клубом – это особая инклюзивная общность между теми, кто идет по пути вместе, оказывая поддержку и получая ее.
Духовный путь обогащает нас даром духовной дружбы. Никакая цена, никакой членский взнос не могут сравниться с этим даром, исцеляющим изоляцию и одиночество, которые также являются вирусами, давно действующими в нашей культуре. Путь также питает и успокаивает ум, давая нам необходимые инструменты и идеи, помогающие нам выстоять в те моменты, когда мы сталкиваемся со страданиями, разрушениями, утратами или страхом. Идя по жизни без чувства Пути, мы всегда охвачены стрессом. Но на самом деле мы никогда не далеки от Пути. Мы всегда обладаем Путем. И когда мы снова возобновляем свою с ним связь, нас посещает ощущение возвращения домой.
Сегодня из-за эпидемии большинство церквей закрыты для массового посещения. Но стоит вспомнить о том, что церкви давно начали опустевать из-за того, что дух и форма поклонения все больше казались, особенно для свободно мыслящего молодого поколения, лишенными реального смысла, лишенными связи с внутренним духовным путем. Когда религия утрачивает связь с созерцанием, не остается ничего кроме внешних форм ритуала и внешних действий. В этой поверхностности начинает не хватать Сердца – самого драгоценного измерения человеческого существования.
Вторник V недели Великого поста
Где хранится наша память? Материалист ответит вам, что она находится в гиппокампе мозга, если речь идет о долговременных воспоминаниях, или же в неокортексе мозга, если речь о том, что я ел на обед вчера. Более тонким ответом, принимающим реальное духовное измерение (а не просто считающим его какой-то случайностью мозговой активности) было бы сказать, что память хранится на более глубоком уровне сознания. Как сказал наш партнер по созерцательному межрелигиозному диалогу, буддистский учитель Алан Уоллес, мы же не думаем, что память компьютера хранится в клавиатуре. Почему мы должны думать, что сам мозг делает нас сознательными?
Моя старая тетя страдала болезнью Альцгеймера в течение десяти лет и вообще не могла общаться. Ее дочери решили, что они все же сообщат ей, что ее муж, их отец, умер, — хотя они и понимали, что она останется неосознанной и безразличной. В момент, когда они сказали ей об этом, она продолжала бессмысленно болтать, — но затем слезы покатились по ее щекам. Конечно, это не является научным аргументом в дискуссиях о памяти; однако это наводит на мысль, что сознание переживает атрофию головного мозга, также как оно переживает клиническую смерть пациентов, находящихся под медицинским наблюдением.
Бывает так, что мы видим, как человек, с которым мы жили вместе и которого любили на протяжении всей жизни, теряет память и отдаляется от нас, подобно умиранию еще при жизни. За всю свою жизнь мы встречаемся со смертью на многих уровнях, но это, должно быть, один из худших. И все же, всегда остается некий связывающий нас субстрат сознания, даже когда все сигналы, которыми мы обмениваемся, чтобы показать, что мы узнаем и заботимся друг о друге, погасли.
Постоянство глубокой памяти (а любовь — это тоже вид памяти, постоянно обновляющийся) не отменяет смерть. В некотором смысле это делает смерть еще более окончательной и ужасной. И все же оно превосходит смерть и показывает жизнь как великую константу. Жизнь неугасима. Само сознание — это жизнь, а память показывает, что любовь сильнее смерти.
Личные отношения учат нас этому. Также нас учат этому и великие духовные традиции, являющиеся передачей в потоке сознания живой памяти, соединяющей нас с нашим Истоком, — и в то же время ведущей нас вперед в нашем индивидуальном путешествии. Для всех нас сегодня наши индивидуальные путешествия в жизни связаны с угрозой и страхом перед коронавирусом. Для некоторых из нас это уже означало смерть близких. И также это вызывает осознание собственной смертности и неопределенности изменений, которые мы не можем контролировать.
В такие темные времена наша коллективная память, обычно подавленная отвлечениями, снова становится осознанной: память жизни воспринимается нами как духовное путешествие, начало и завершение которого находится в тайне, полной необъяснимой боли и радости, но также и чуда. В конце концов, это чудо освобождает нас от страха. Сначала мы сталкиваемся с настоящей проблемой: это проблема отсутствия духовного пути в такие времена, отсутствия источника смысла, искры жизни, скрытой во тьме всех наших смертей. Все это симптомы другого грозного вируса: вируса материализма и иллюзии. Помнить об этом — значит побороть страх смерти и умирания.
Понедельник V недели Великого поста
Что такое «нормальность»? Как-то я разговаривал с женщиной, которая была крайне рассержена предполагаемым предательством друга. Ее друг, подумал я, действительно повел себя очень плохо. Но мне почему-то показалось более легким изобразить «объективность» и подумать: «Ну, может он и не хотел никого обидеть… может, он и правда не знал, что творит». Но нам гораздо проще сказать нечто подобное, если мы сами не находимся на Кресте.
Иисус достиг высшей объективности, — а не той ложной «объективности», с точки зрения которой так часто высказывается большинство из нас. Она достигается на основе величайшей субъектности — Он полностью знал себя и собирался отдать свой дух своему источнику, прекратив каким-либо образом сепарироваться от этого Источника, отказываясь от какой-либо привязанности к самому себе. В тот момент он был на Кресте и сказал: «Отец, прости им, потому что они не ведают, что творят». Интересно, что он не сказал: «Отец, я их прощаю…»
Когда субъектом, уделяющим прощение, является «Я», остается слишком много личной привязанности к боли и драме прощения. Призывая прощение к ужасающему и злобному невежеству своих врагов, от самого основания бытия, Он соединялся со своим источником. Его последние слова учат нас, чего Он достиг и к чему мы должны стремиться.
Во всяком случае, вернемся к этой жизни. Женщина, с которой я беседовал, чувствовавшая себя преданной, анализировала ситуацию и осуждала человека, причинившего ей боль. Мы все поступаем так, пытаясь понять, как же такое могло случиться; мы объясняем происшедшее обвиняющим образом, — но притворяемся объективными. Сегодня мы используем для этого язык психологии. Может быть, есть некоторая правда в психологической оценке, которую мы даем другим. Но, возможно, это еще не та правда, которую мы имеем право использовать. Это становится очевидным, когда мы говорим нечто вроде: «Это просто ненормально. С этими людьми что-то не так… в них есть что-то ненормальное!» Иисус в последние мгновения своей жизни не говорил: «Это просто ненормально». А по сути, поведение людей в этой Евангельской истории выглядит как раз слишком «нормальным»: мы обвиняем других и распинаем их, чтобы защитить себя от правды. В человеческих отношениях и созданных людьми иерархиях как раз нет ничего более нормального, нежели козел отпущения.
Даже самым преданным христианам трудно точно сказать, что Крест делает для мира и почему он так важен. На самом деле, это невозможно сделать вне сияния Воскресения. Но одна полезная частица полной истины о тайне Его страданий и смерти состоит в том, что она разоблачает ложь и самообман, а также ужас истины, причиняющей нам боль, — и единственным способом убежать от нее остается создание тех самых «козлов отпущения».
Конечно, страдания (а мы все испытываем их в этом кризисе) следует избегать или хотя бы уменьшать, — если мы только можем. Но если у нас нет такой возможности, давайте будем учиться у этих страданий. Будем надеяться, что после того, как все это пройдет, и мы начнем восстановление, мы сможем лучше понять, что в действительности означает «нормальность». Нормальное использование времени, нормальная погода, нормальные отношения. То, как мы используем это время, может помочь нам найти центрирование и равновесие, символом которых также является Крест. Тогда мы будем менее склонны обвинять и будем готовы действовать правильно. Просто будучи тем, кем мы являемся (как это делал Иисус), мы сможем внедрить понимание «нормального», которое соответствует реальности.
V воскресенье Великого поста
Большинство из вещей, которым мы учимся, касается каких-либо достижений. Намного меньшее количество касается реализации. И совсем немного — просто самой жизни. Вчера мне было очень полезно узнать, что одна трудолюбивая рабочая пчела за свою столь занятую пчелиную жизнь производит не более одной двенадцатой чайной ложки меда. Конечно, у нее много компаньонов (до 60 000), поэтому вместе они могут сделать достаточно меда, чтобы покрыть кусок хлеба. Но поскольку они, кажется, наслаждаются своей работой, по-видимому, у них иной подход к смыслу существования. Должно быть, они в меньшей степени одержимы идеями количества и индивидуальности.
Сегодняшнее Евангелие касается воскресения Лазаря, друга Иисуса, которого Он так любил, брата Марты и Марии, которых Он также очень любил. Когда Иисус посетил их дом через четыре дня после смерти Его друга, ему навстречу вышла Марта, эта вечно занятая трудом работящая пчела. Это было точно также, как и в знаменитой истории от Луки, где Марта отвлекается от своих многочисленных задач и демонстрирует классические симптомы стресса. Тогда Иисус напомнил ей, что ей следует уравновешивать свою столь склонную к достижениям личность качествами своей созерцательной сестры, предпочитающей простое бытие. В сегодняшнем Евангелии мы видим неординарную, но в то же время трогательную человеческую историю: обе сестры испытывают облегчение, видя, что друг пришел утешить их в горе. Увидя их, «Иисус начинает плакать», и люди говорят: «Как Он любил его».
Затем Он зовет Лазаря обратно в эту жизнь. Мертвец появляется из могилы, все еще обернутый в похоронные одежды. Иисус говорит: «развяжите его и отпустите». Подобно другим переживаниям, которые мы признаем подлинными и, тем не менее, не можем объяснить, мы либо отбрасываем эту историю как сказку, либо замираем в молчании перед тем, что именно она нам говорит, в плотном символическом реализме, о личности Иисуса.
Как и в других своих необычных деяниях, Иисус никак не рекламирует происшедшее: Он не пытается произвести впечатление на людей или привлечь их в ряды сторонников. События, подобные этому, не поддаются количественной оценке: в них нет никакой «прибыли». Они являются тем, чем есть. Они меняют жизнь — в частности, жизнь тех людей, которые с ними столкнулись. Для Лазаря это была своего рода отсрочка, потому что в конце концов он снова умрет. Итак, это не воскресение из мертвых, как это будет с Иисусом. Ведь для Иисуса цикл смерти и возрождения, подобный жизни пчелиного улья, был разорван и превзойден, давая нам надежду, что мы не обречены на бесконечные повторения жизненных успехов и неудач.
Был ли этот великий акт достижением? Можно ли вообще оценивать Воскресение как достижение? Хотя история Лазаря сделала Иисуса знаменитым и привела к Его аресту и казни, она не описывается как нечто, способствующее защите Иисуса на суде. Это был знак, а не достижение, откровение, а не доказательство.
Это еще один способ измерить сладкий мёд жизни, который не всегда такой уж сладкий. Сегодня, в нашем замедлении и остановке, социальной изоляции и карантине, можем ли мы наконец уделить время переосмыслению маршрута нашей жизни? Забудьте о достижениях, о которых мы говорим, и о неудачах, за которые мы должны нести ответственность. Давайте лучше посмотрим, какие именно события, отношения, результаты, делающие нашу жизнь сладкой или кислой, помогают нам раскрыть смысл происходящего и осветить нашу истинную природу.
Дорогие читатели, большая просьба: при публикации наших материалов указывайте ссылку на источник: wccm.ru. Заранее благодарим Вас!
Рассылка новостей
Подпишитесь на ежедневную рассылку великопостных размышлений