о.Лоренс Фримен OSB «Великий пост 2020» Пепельная среда…

Пепельная среда — суббота после Пепельной среды

Суббота после Пепельной среды

В духе паломничества — будь то медитация или наш настоящий жизненный путь — мы прибегаем к повторению, чтобы лучше понять значение того, что мы вспоминаем. Делая так, мы словно представляем прошлое, как еще одно измерение, в котором мы находимся. В этот момент время словно растягивается, и тот покой, который мы чувствуем при этом, показывает, что мы — по крайней мере, на данный момент — преодолели страх времени, который по сути всегда является страхом смерти.

Пытаясь следовать за Иисусом во всех аспектах нашей жизни, как за учителем, другом и воплощением истины, мы вспоминаем ключевые моменты его жизни. И мы делаем это не для того, чтобы зацикливаться на фигуре исторического Иисуса: вопрос «что бы сделал Иисус, если бы он был здесь», на самом деле не является вопросом веры. Вера говорит, что Он и сейчас присутствует здесь. Мы вспоминаем исторического Иисуса, чтобы более четко осознавать Его присутствие в Воскресении. Именно это мы ощутили однажды утром, когда возобновили свои крещальные обеты на реке Иордан.

Как метко заметил Марк Твен, Иордан — это не Миссисипи. Это небольшая и очень скромная река, образное присутствие которой в библейских историях намного превышает ее реальный размер. Тоже самое можно сказать и о поле Армагеддона, которое так сильно влияет на ближневосточную политику американских христианских правых, и где должна произойти финальная битва добра и зла, когда все евреи возвратятся в Израиль: оно всего-то размером с футбольное поле. Когда через много лет я вернулся в дом своего детства, я был сильно дезориентирован тем, насколько маленьким он мне показался: я словно стал гигантом в кукольном домике.

Мы должны контролировать свое религиозное воображение; именно поэтому апофатическая, не основанная на конкретных образах, молитва является неотъемлемой аскезой в здоровой религии. Тот факт, что Иисус был крещен Иоанном, было не так-то просто объяснить некоторым ранним христианам. Зачем Мессии, Сыну Божиему, нужно креститься? Но когда мы склоняем головы, чтобы позволить другому человеку полить нас водой, возобновляя древние обеты, это становится для нас очевидным. Мы нуждаемся в других людях. То, что Иисус склонил свою голову, как мы сегодня, усиливает Его человечность — и освещает нашу.

Физическое паломничество, которое является драматической формой lectio, приносит нам понимание того, что Слово становится плотью. Это не только нисхождение божественного в человека, но и раскрытие того, на что человечество способно и для чего предназначено. Бог стал человеком, как часто повторяли отцы Церкви, чтобы люди могли стать Богом.

Для этого вовсе не требуются космические сражения или уничтожение наших врагов, — и это становится очевидным в славной обыденности жизни Иисуса. Тот, по чьим следам мы идем, знал жизнь деревни, наслаждался компанией друзей и семьи, посещал свадебную вечеринку. И вот каково истинное значение символа Его жизни: божественное полностью живо во всем человеческом опыте от рождения до смерти — и во всем, что случается между ними.

Пятница после Пепельной среды

Первым записанным «знаком», показанным Иисусом публично, была вовсе не лекция в синагоге, не месседж в твиттере и не написанная книга. Это произошло во время свадьбы в Кане в Галилее, которую он посещал с семьей и друзьями. Его мать сказала ему, что у хозяев закончилось вино. Не поднимая особого шума, он превратил много воды в очень хорошее вино.

Что произошло в тот момент «на самом деле» — и как это стало символом, передаваемым вначале устной традицией, впоследствии ставшей традицией Нового Завета, — сокрыто в истории. Но описанные в этой истории обстоятельства в любом случае важны, в особенности для третьего дня Великого поста. Вино запрещено для буддийских монахов и во многих других религиозных традициях как искусственный стимулятор, омрачающий чистое состояние ума. В библейской традиции псалом радостно восхваляет Бога за вино, потому что оно «подбадривает сердце человека» так же, как масло заставляет его лицо сиять. Святой Бенедикт также полагал, что его монахи не должны пить вино, но, находясь в Италии, он так и не смог убедить их в этом, и потому в его «Правиле» говорится лишь об умеренности в употреблении. В кульминационный момент своей жизни Иисус выбрал вино в качестве элемента религиозного ритуала, символа, призванного показать нам, что Его тело действительно было священным языком того, кем Он был и чему учил.

Во время нашего паломничества в Кану супружеские пары возобновили свои брачные обеты. Лиз и Альберт Кинг совершили этот ритуал в возрасте 60 лет. Мы были в церкви и отлично провели время, хотя единственное вино находилось в Чаше. А после этого было так много веселья, смеха, рассказов, — все это стало частью христианского почтения к браку, как символу отношения Христа к Его последователям.

Улыбающиеся лица на Мессе, должно быть, отражали настроение, царившее на свадьбе, на которой присутствовал Иисус. А сам Иисус — разве он был серьезным и важным, солидным «духовным другом», который не очень-то и стремился побывать в этих гостях, не желал участвовать в веселье и был нужным лишь потому, что спас день своим первым чудом? Или он искренне веселился вместе с друзьями?

Насколько часто мы представляем себе, что Иисус просто и по-человечески смеялся, — не для того, чтобы этот смех что-то символизировал, а потому, что это и были Его искренние чувства? Все мы знаем, как внезапно улыбка может изменить и осветить чье-то лицо, тем самым меняя настроение всей группы. Симона Вейль говорила, что улыбка Иисуса, просиявшая на свадьбе в Кане, сияет и за гранью этого дня, распространившись по всему космосу, и эта улыбка — красота мира.

Наше восприятие красоты и ее разнообразных форм может быть мимолетным. Но то, что мы видим, является проблеском истинной природы реальности. Недавно в самолете я обратил внимание на одного стюарда. Он обслуживал весь рейс и выглядел усталым. Однако, он улыбался, хотя его улыбка и быстро угасала, когда он уже не разговаривал с пассажиром. Есть что-то грустное в улыбке, которая исчезает слишком быстро. Подлинные улыбки задерживаются на губах и в глазах, даже когда подаваемый ими сигнал уже не нужен.

Прошло немало времени с того празднования в Кане Галилейской, но улыбка Иисуса, сияющая для нас в каждой медитации, по-прежнему человеческая, и она никогда не станет пустым знаком.

Четверг после Пепельной среды

Недавно я был в паломничестве на Святой Земле. Поскольку следующие сорок дней можно рассматривать как своего рода внутреннее путешествие к священному времени Пасхи, я подумал, что мы могли бы начать эти Великопостные размышления с мысли о святых местах, связанных с жизнью Иисуса из Назарета.

Медитация, подобно физическому паломничеству, включающему в себя буквальное путешествие, разнообразных спутников и удивительное сочетание непрерывных изменений и неизменной цели, является путешествием внутри путешествия. Действительно, наш жизненный путь состоит из множества неизмеримых путей, иногда пересекающихся, иногда обособленных, иногда захватывающих, а иногда фрустрирующих. Но они всегда удивительны. Поскольку все всегда проходит, мы учимся быть хорошими паломниками, адаптируясь к реальности, отбрасывая недоделанные иллюзии, которые, как нам кажется, должны помочь нам справиться с переменами. И первая иллюзия, от которой мы должны избавиться, — это иллюзорное представление о Боге.

Обычно Бог представляется нам кем-то за гранью любых перемен, кем-то внеземным за пределами транспортного потока человеческой истории. И если Бог когда-нибудь спустится на человеческий уровень, то, видимо, будет путешествовать подобно сильным мира сего, в сопровождении мотоэскорта (состоящего, например, из духовенства), — в то время, как обычные люди будут оттеснены в сторону, чтобы дать Ему проехать. Чтобы разубедить нас в этой идее, Бог пришел к нам совершенно уникальным и необъяснимым образом через молодую женщину по имени Мария в городе с населением около 150 человек, называемом Назарет, в этом затерянном захолустье страны, жители которой всегда сражаются друг с другом, будучи оккупированы безжалостной языческой силой. Есть еврейский анекдот о том, что если бы еврей оказался на необитаемом острове, он построил бы две синагоги: вторая синагога нужна для того, чтобы отказаться ее посещать. Бог стал человеком в слишком человеческом месте. Святая земля извечных территориальных споров.

Иисус из Назарета жил среди ремесленников. Он работал своими руками. Его учения о самых глубоких тайнах были изложены на языке земледельцев и простых деревенских жителей. Он не говорил абстрактными сутрами, пытаясь выразить тонкость божественного. Он использовал приземленные символы, такие как сокровище, похороненное в поле, или своенравного младшего сына, который приползает домой, поджав хвост. Вместо того, чтобы концептуализировать правду, он пытался, — как правило, безуспешно, — помочь людям открыть ее для себя самостоятельно, позволив ей проявиться в их обычной жизни. Позже некоторым людям удалось понять, что Иисус не столько сообщает нам истину, но воплощает истину в себе самом. Гонец, приносящий сообщение, сам был этим сообщением.

В городе Назарете есть бронзовая памятная табличка на месте дома той самой Марии, где (верите вы в это или нет) с ней произошло посещение Гавриила, и она ответила «да». На табличке написано «И Слово стало плотью». Это очень хороший указатель направления для начала Великопостного путешествия. Священным языком христианства является само тело. Мое, твое, — каждого из нас. Так похожее на другие — и настолько же уникальное.

 

Пепельная среда

Настоящая тайна человека заключается в убеждении, что всем нам крайне необходимо куда-то добраться, — но при этом мы не осознаем, что уже находимся там. Ведь мы бы не смогли даже подумать о каких-либо целях и задачах, если бы они уже не присутствовали в нашем сознании. Поэтому сегодня предлагаю начать Великий пост с размышления о Воскресении.

Если бы Великий пост не завершался Воскресением — он превратился бы в весьма унылое и эгоистичное время, посвященное выращиванию какого-то собственного «духовного сада». Нас беспокоили бы лишь свои личные цели: как отказаться от того, что нам нравится, или наоборот, сделать нечто сложное, что, по нашему мнению, было бы полезным для нас. Возможно, это так бы и было, — но важна именно мотивация. Многие христиане, и прежде всего католики, будут сегодня вести беседы о том, что они собираются сделать «для Великого поста», — подобные беседы нередко ведутся в слегка юмористическом ключе и имеют оттенок «религиозной конкуренции». «Если он отказывается от спиртного на время Великого поста, может, и мне тоже стоит…» Но учение Иисуса говорит о подобных вещах более чем ясно. Не рекламируйте свои «добрые дела», и даже «не позволяйте левой руке знать, что делает ваша правая рука». Возможно, это кажется слишком сложным, но на самом деле это до смешного просто.

Когда наше эго скрытно руководит нашей духовной практикой (а это происходит в большинстве случаев), мы неосознанно склоняемся к мысли, что прогресс в этой практике и даже приближение к Богу связан со страданием или добровольным дискомфортом. Это все равно, что думать, что мы можем заслужить любовь тех, кто и так любит нас, делая что-то неприятное для себя самих. Мы не чувствуем себя достойными. Мы не доверяем. Мы страхуем наши ставки. Бог, должно быть, посмеялся бы над нашим нежеланием верить в очевидное.

Подобно медитации, Великий пост не связан с духовным влиянием над Богом или с возвращением контроля над нашим духовным путешествием. Начиная Великий пост, давайте решим, исходя из самой простой мотивации, будем мы что-то делать, или не будем. (В сериале «Корона» мать молодой королевы говорит ей, что бездействие — это самое трудное»). Сегодняшний дар состоит в том, чтобы глубже поверить в дар Божьей любви. Это будет невозможным, пока мы не почувствуем, что мы действительно нравимся Богу.

Давайте попробуем прожить этот Пост так, чтобы наконец вылить все остатки нашего языческого, эгоистичного представления о Боге и подготовиться к воскресению, живя в новом свете Христа. Старые боги умерли, когда преданность им исчезла. Языческие боги могли выглядеть мощно, но, подобно современным знаменитостям, они поглощали внимание человека и увядали, когда оно иссякало.

Истинный Бог гораздо более реален, интересен и бесконечно дружелюбен. Итак, что-то или ничего? Простая преданность нашей ежедневной медитации и простоте мантры объединяет оба варианта. (Как сказал Джон Мейн, «молитва — это неотъемлемая часть христианской жизни»).

 

Дорогие читатели, большая просьба: при публикации наших материалов указывайте ссылку на источник: wccm.ru. Заранее благодарим Вас!

 

Рассылка новостей 
Подпишитесь на ежедневную рассылку великопостных размышлений