IV неделя
Суббота IV недели Великого поста
Многие из народа, услышав слова Иисуса, говорили: Он точно пророк. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придёт? Не сказано ли в Писании, что Христос придёт от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? Итак произошла о Нём распря в народе. Некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук. Итак служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели Его? Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек. Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников или фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он. Никодим, приходивший к Нему ночью, будучи один из них, говорит им: судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк. И разошлись все по домам. (Ин 7: 40-53)
В Бонневю есть три источника. В каждом из них непрерывный поток чистой воды поднимается из невидимого мира внизу, из грунтовых вод или подземных потоков. Когда я стою рядом с ними, видя, как нежное волнение прорывается на поверхность из скрытого источника, я чувствую, что прикасаюсь к длинной истории. Источники всегда привлекали людей не только как источник воды, от которого зависит жизнь, но и как священные места, преображающие жизнь символы смысла, связности жизни. «Верьте в чудеса, исцеления и лечебные колодцы», — писал ирландский поэт Шеймас Хини в своем стихотворении «Исцеление в Трое» и повторил эту фразу в своем обращении к Королевскому колледжу врачей Ирландии.
Мировые мифологии содержат много историй о поиске «источника жизни». Говорят, что во сне вода символизирует само сознание. Иисус хотел, чтобы мы обнаружили поток живой воды, которая течет из нашего сердца. Сердце каждого человека — это источник, через который жизнь сознания вытекает из фундаментального и общего источника бытия. Этот поток входит в осязаемое измерение реальности, где сейчас я пишу, а вы читаете. Наши сердца, однако, закрываются, когда негативные состояния ума, с которыми мы все сталкиваемся, окончательно отвлекают и подавляют нас. Может потребоваться несколько лет, чтобы заметить, что ваше сердце закрылось. Но когда вы это обнаружите, это прольет свет на причины всего того, что в вашей жизни пошло не так. Это объяснит все те привычки характера и модели поведения, которые постепенно захватывают нас и с которыми мы начинаем ложно отождествлять себя.
Когда сердце закрывается, мы отделяемся от Источника нашего бытия и от природы реальности, текущей, словно поток. Мы занимаем жесткие, фиксированные позиции. Вся реальность предстает перед нами в виде двойственного противостояния и конфликта, что вскоре порождает различные формы насилия. Закрытые сами в себе и внутренне разбитые в гордыне собственной правоты, осуждая всех, кто с нами не согласен, мы никогда и ни с кем не соглашаемся. Затем мы теряем связь с таинственными путями между различными измерениями реальности. Эти связи не являются осязаемыми физически или концептуально в привычном для нас смысле, и поэтому их легко отрицать как мнимые. Цена, которую мы платим – наша собственное очерствение, негибкость. Без источника новой жизни все наши идеи устаревают, а наши аргументы становятся монотонными. Мы не можем договориться ни о чем с кем-либо, кроме нас самих. Наконец, мы не можем даже согласиться с собой.
Пятница IV недели Великого поста
Иисус ходил по Галилее; ибо по Иудее не хотел ходить, потому что Иудеи искали убить Его. Приближался праздник Иудейский: поставление кущей. Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришёл на праздник не явно, а как бы тайно. Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: не Тот ли это, Которого ищут убить? Вот, Он говорит явно, и ничего не говорят Ему: не удостоверились ли начальники, что Он подлинно Христос? Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придёт, никто не будет знать, откуда Он. Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я; и Я пришёл не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, Которого вы не знаете. Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня. И искали схватить Его; но никто не наложил на Него руки, потому что ещё не пришёл час Его. (Ин 7: 1-30)
В долгом движении к самоосознанности люди научились распознавать разные уровни сознания. Собаки также способны видеть сны, но они не особо интересуются разницей между бодрствованием и сном. Мы выросли, учась осознавать различные виды знаний и операций ума. Вопрос о том, сделала ли эта эволюция сознания людей лучше, чем собак и человеческих «богов» — идей, которым люди поклоняются, — или что она может для нас означать, — это уже другой вопрос.
Возможно, нам нужно сделать два шага вперед и один назад. Я имею в виду, что когда мы растем в самоосознании, нам всегда следует помнить разницу между уровнями сознания. Для нас и наших взаимотношений важно различать мечту и реальность. В насыщенной средствами массовой информации культуре, где мы легко становимся зависимыми от всевозможных технических устройств, лишая себя элементарных уровней покоя, крайне важно, чтобы мы помнили о существовании уровня чистого сознания. Вот почему мы ежедневно отправляемся в пустыню, чтобы выполнить труд безмолвия. Как сказал об этом Иоанн Кассиан в 5 веке, «оставляя все богатство мысли и воображения», мы находим королевский путь к нищете духа — отрешенность и способность наслаждаться и понимать, не впадая в чувство собственничества и не поддаваясь иллюзии. Вот в чем состоит смысл Великого Поста и ежедневной медитации.
Сократ рассказывал об ученом, который пришел к египетскому царю с замечательным новым изобретением под названием письменность. Он утверждал, что оно способно расширить память людей. «Мое открытие дает рецепт памяти и мудрости», — заявил он. Царь был слишком умен, чтобы сразу же оформить подписку на этот замечательный новый носитель информации. Он пришел к выводу, что изобретение будет иметь обратный эффект, потому что «люди перестанут тренировать память». Вместо того, чтобы извлекать воспоминания непосредственно изнутри себя, они станут зависеть от «каких-то внешних значков». Этот царь очень похож на тех наших современников, которые жалуются, что из-за Гугла и электронных калькуляторов мы утратили привычку к памяти, умственному труду и искусству обучения.
Трудно быть полностью убежденным в этой крайней позиции, тем более что слова Сократа должны были быть записаны его учеником, чтобы мы могли прочесть их сегодня. Но различия между прямым и косвенным знанием никогда настолько сильно не нуждались в устранении. Каким бы замечательным ни был документальный фильм о природе, это не то же самое, что настоящий поход в горы. Обсуждение медитации или исследование ее преимуществ — это не то же самое, что сама медитация. Если мы приходим к переживанию Бога через идеи, символы или ритуал, это также имеет огромное значение. Мы были бы слабее без этого языка. Но сказать: «я знаю Бога, потому что я пришел от Бога, и именно Бог послал меня», — это форма знания, которую нельзя оцифровать в двоичной системе или передать в точности даже с помощью самой красивой письменности.
Четверг IV недели Великого поста
«…Мне ни к чему похвалы людей»
Иисус сказал Иудеям: Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Моё не есть истинно. Есть другой, свидетельствующий о Мне: и Я знаю, что истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о Мне. Вы посылали к Иоанну; и он засвидетельствовал о истине. Впрочем Я не от человека принимаю свидетельство; но говорю это для того, чтобы вы спаслись. Он был светильник, горящий и светящий; а вы хотели малое время порадоваться при свете его. Я же имею свидетельство больше Иоаннова: ибо дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня. И пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне. А вы ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели. И не имеете слова Его, пребывающего в вас; потому что вы не веруете Тому, Которого Он послал. Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне. Но вы не хотите прийти ко Мне, чтобы иметь жизнь. Не принимаю славы от человеков; но знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу. Я пришёл во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придёт во имя своё, его примете. Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцом; есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо, если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне; потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам? (Ин 5: 31-47)
За последнее время у меня неоднократно возникало искушение перестать следить за новостями. Во-первых, мы видим в них бесконечные сообщения о неудачах: провалах в понимании лидерства и попытках достичь консенсуса, отсутствии уважения всеобщего блага, заботы об уязвимых и защиты неблагополучных; а также постоянное упоминание коррупции. Также возникает ощущение, что то, что мы смотрим или слушаем как «новости», всегда является искаженной и неполной версией событий, а также того, что же думают основные игроки на самом деле. Но я пришел к выводу, что, как бы нас ни разочаровывала современная ситуация в локальном и глобальном обществе, мы все равно несем ответственность, как члены этой огромной семьи, — и потому все равно должны сохранять определенный уровень информированности и вовлеченности во все происходящее, даже если оно напоминает мыльную оперу.
Быть может, удалившись в скит в глубоком лесу мы и могли бы освободиться от слежения за новостями… Но великие аскеты, поступавшие так, исходя из своего глубинного опыта общечеловеческого единства, на самом деле продолжали присутствовать в жизни мира, и даже некоторым мистическим образом влиять на все происходящее. Известный индийский мистик Рамана Махарши, который большую часть своей жизни находился в непрерывном состоянии самадхи, внутреннего покоя и созерцания, никогда не покидал свой ашрам. Он следовал одной и той же личной рутине каждый день. Многие приходили повидаться с ним и сидеть с ним рядом в его любящем безмолвии. Однажды посетитель спросил, почему он не путешествует и не несет свой внутренний покой в дальние уголки мира. Рамана улыбнулся и ответил: «Откуда ты знаешь, что я не путешествую?»
Но нам, обычным людям, необходимо сохранять баланс между созерцанием и активной деятельностью. Если у нас не будет времени на созерцание, — на то, чтобы просто быть, а не действовать, — мы рискуем стать все более занятыми и шумными, и, в итоге, мы будем приносить все меньше пользы. Мы будем бегать все быстрее, но преодолевать все меньшее расстояние. Мы будем интенсивно работать, но результаты этой работы будут все хуже.
Эго, лишенное внутренней цельности, является центром, вокруг которого вращается вся чрезмерная занятость и замешательство современного мира. Личные проблемы и сплетни занимают все больше времени в новостных программах, и вся эта информация касается тех, кто от нашего имени несет ответственность за управление госструктурами и обеспечение безопасности в мире. Чрезмерное беспокойство по поводу человеческого одобрения — что люди думают о нас — разрушает ту отрешенность, которая нужна нам, чтобы принимать верные решения и трудиться, чтобы воплотить их на практике. Это верно в отношении мировых лидеров, но мистическим образом применимо и ко всем нам, потому что мы формируем единое социальное тело, в котором каждый индивид связан со всеми остальными.
Непривязанность к человеческому одобрению может иметь как положительный, так и отрицательный смысл. И в негативном смысле это значит, что человек начинает делать, что ему угодно: лгать, мошенничать, вымогать, разрушать, — и ничуть не заботиться о том, что об этом скажут другие люди, — ведь он может просто отрицать их слова или же уничтожать эту оппозицию. Это судьба одиноких лидеров, которые потеряли свое уединение, завоевывая мир ценой утраты связи со своей истинной сущностью.
А позитивный смысл — это когда мы можем быть непривязанными, но при этом не утрачиваем связь с остальным миром. Мы можем не быть поглощены вздымающейся толпой человечества, стоя вне ее. Но мы можем сознательно принимать участие в общечеловеческой общине. Чем в большей степени мы будем отрешены, тем более сострадательными мы станем, когда окажемся в самом сердце общества.
Это та мудрость, о которой рассказывает история последних дней земной жизни Иисуса — история, которую мы готовимся пересказать и послушать заново, когда Великий пост подойдет к концу. Эта история уникальна. И даже тогда, когда она не встречает человеческого одобрения, ее универсальная мудрость продолжает действовать. Как говорит Лао Цзы, мудрый «знает, не двигаясь, достигает, не действуя».
Среда IV недели Великого поста
Иисус говорил Иудеям: Отец мой доныне делает, и Я делаю. И ещё более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушает субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу. На это Иисус сказал: истинно, истинно говорю вам: Сын ничто не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо что творит Он, то и Сын творит также. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему всё, что творит Сам; и покажет Ему дела больше сих, так что вы удивитесь. Ибо, как Отец воскрешает мёртвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет. Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну, дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его. Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Моё и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешёл от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мёртвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу, так и сужу; и суд Мой праведен: ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. (Ин 5: 17-30)
Центрированность в других: намного более сложный путь, чем эгоцентризм. Нам всем в гораздо большей степени знакомо эгоцентричное состояние ума, хотя, как правило, мы склонны обвинять в этом других, а не себя. Противоположность подобного состояния ума лежит в основе любого учения, связанного с мудростью, — а также и в основе самого принципа медитации.
Истина состоит в том, что мы в наибольшей степени живы и являемся самими собой именно тогда, когда ориентируемся на других, а не на свои собственные интересы. И нам бывает непросто принять эту истину на практике. Но все же, медленно и с периодическими рецидивами, переориентация наших умов, чувств и мотивации двигает нас в новом направлении, и мы открываем для себя новую форму счастья. В жизни появляется новый уровень смысла. При правильном понимании медитация охватывает это изменение сознания, когда мы учимся концентрировать свое внимание на чем-то другом, а не на себе.
Какое-то время нам будет казаться, что мы сражаемся с мощным встречным ветром. Внимание часто возвращается к мыслям, планам и воспоминаниям, которые мы пытаемся отложить в сторону, произнося мантру. Ум, как щенок, которого мы пытаемся дрессировать, многократно совершает одни и те же ошибки. Для этого требуется не сила или наказание, а большое терпение, отражающее ту любовь, которую мы испытываем к своему питомцу. К нам продолжают возвращаться все наши хорошо знакомые тревоги и проблемы, а к ним добавляются и новые, и все они требуют нашего внимания. Нам начинает казаться, что мы могли бы более эффективно использовать наше время, если бы уделили его решению или анализу своих проблем. Но вскоре мы увидим, что, если мы не научимся искусству направлять наше внимание, каждая наша мысль или план — даже касающиеся благополучия других, быстро будут захвачены нашим эгоцентризмом. Мантра мягко, но последовательно переучивает наш ум, чтобы он мог достичь более высокого уровня сосредоточенного внимания, что, в свою очередь, принесет истинную пользу и нам, и всем аспектам нашей деятельности.
Это хороший процесс, потому что он проявляет лучшее в нас и приносит пользу другим. Таким образом, то, что мы делаем на наших тренировочных сессиях медитации, приносит плоды во всем спектре нашей деятельности и сознательного выбора; также, это преображает бессознательные привычки нашего ума и чувств.
Таким образом, в нашем поле зрения появляется новый горизонт. Мы начинаем видеть врожденный нравственный порядок реальности, сущностную благость вселенной, которая сама по себе является высшей основой всякого благого труда. Эта благость отражена в нашей инстинктивной устремленности к согласованности — в верности, справедливости, правде и доброте — во всем, что касается нас, на уровне тела, ума и речи. Даже когда мы осознаем последствия наших слов и действий и видим нашу меру ответственности такой, как она есть на самом деле, мы чувствуем, что мы следуем не только нашей собственной воле. Во вселенной существует высшая воля, которая согласно своей сути всегда сконцентрирована на других, и которая лежит в основе всей природы реальности. Лао Цзы назвал это Путем. Иисус знает эту высшую реальность как Отца.
Вторник IV недели Великого поста
Был праздник Иудейский, и пришёл Иисус в Иерусалим. Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших. Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал Ему: так Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня. Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи. И он тотчас выздоровел, и взял постель свою, и пошёл. Было же это в день субботний. Посему Иудеи говорили исцелённому: сегодня суббота; не должно тебе брать постели. Он отвечал им: Кто меня исцелил, Тот мне сказал: «возьми постель твою и ходи». Его спросили: кто Тот Человек, Который сказал тебе: «возьми постель твою и ходи»? Исцелённый же не знал, кто Он, ибо Иисус скрылся в народе, бывшем на том месте. Потом Иисус встретил его в храме и сказал ему: вот, ты выздоровел: не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже. Человек сей пошёл и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус. И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу. (Ин 5: 1-16)
Немного статистики об Иисусе. Из текста Евангелия мы знаем, что он задал 307 вопросов. Ему же было задано 183 вопроса, из которых он ответил на 3.
Одним из удручающих аспектов современного публичного дискурса является хорошо нам знакомая — и, к сожалению, ставшая новой нормой в политике, — привычка политических деятелей говорить слишком много, при этом не говоря ничего. Искусство не отвечать на вопросы имеет основополагающее значение для политической жизни сегодня. Неудивительно, что политика теряет доверие людей.
Напротив, в случае с Иисусом, Его отказ ответить на большинство заданных вопросов лишь углубляет наше доверие к его авторитету и честности. Многие из этих вопросов были ловушками. Поэтому, если Он даже не отвечал на вопросы, Он все равно давал ответ, исправляя сам вопрос, — чаще всего с этой целью Он рассказывал какую-либо историю. Иногда «по-честному» выдуманные истории, подобные притчам, намного лучше помогаю нам приблизиться к истине, чем буквальные «фактические» ответы. В некоторых случаях Он просто молчал, отказываясь быть втянутым в лабиринты слов; но в это же самое время Его молчание выявило всю ложность вопросов, помогая раскрыть всю глубину правды.
Итак, Он учил, задавая вопросы, а не давая ответы. Это подчеркивает разницу между противоположной мотивацией учителя или преподавателя, — и функционера от ортодоксальной веры. Преподаватель руководствуется желанием пробудить в ученике прямое знание. Простая загрузка информации или ответов в наш мозг не приводит к пониманию, и неважно, сколько раз мы будем повторять эти ответы.
Как-то я читал сочинение одной студентки. Ее английский был не лучшим, но я попытался отложить этот факт в сторону и посмотреть на то, что же она хотела сказать. Затем неожиданно появился отрывок на идеальном английском. Через некоторое время уровень языка снова рухнул. Не очень тонкий случай плагиата. В ее борьбе с языком было больше правды, больше прямых знаний, чем в нечестности использования чужих слов. Политика, религия, бизнес, медицинские дискуссии, все человеческое общение могут разрушить доверие, прячась за словами.
Почему вопросы, пробуждают прямые знания лучше, чем ответы? Потому что они заставляют нас принять личную ответственность, практиковать честность и быть смиренными. В этом состоянии ума ответ, который мы найдем, может стать откровением и прорывом — даже если это будет ответ «не знаю». Так мы становимся частью учебного сообщества, учеником, который видит, что любой ответ, правильный или неправильный, является шагом на его пути, а не пунктом назначения.
Вопрос «хочешь ли ты выздороветь?» звучит правдиво. Он фокусирует наше внимание не на задающем его, а на другом человеке, — а именно другие люди всегда открывают нам двери истины.
Понедельник IV недели Великого поста
Иисус вышел из Самарии и пошёл в Галилею. Ибо Сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своём отечестве. Когда пришёл Он в Галилею, то Галилеяне приняли Его, видев всё, что Он сделал в Иерусалиме в праздник, ибо и они ходили на праздник. Итак Иисус опять пришёл в Кану Галилейскую, где претворил воду в вино. В Капернауме был некоторый царедворец, у которого сын был болен. Он, услышав, что Иисус пришёл из Иудеи в Галилею, пришёл к Нему и просил Его прийти и исцелить сына его, который был при смерти. Иисус сказал ему: вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес. Царедворец говорит Ему: Господи! приди, пока не умер сын мой. Иисус говорит ему: пойди, сын твой здоров. Он поверил слову, которое сказал ему Иисус, и пошёл. На дороге встретили его слуги его и сказали: сын твой здоров. Он спросил у них: в котором часу стало ему легче? Ему сказали: вчера в седьмом часу горячка оставила его. Из этого отец узнал, что это был тот час, в который Иисус сказал ему: «сын твой здоров». И уверовал сам и весь дом его. Это второе чудо сотворил Иисус, возвратившись из Иудеи в Галилею. (Ин 4: 43-54)
Желание — это обоюдоострый меч. Оно может разрубить замешательство и сомнение и помочь нам принять искреннее решение, выбрать направление движения и образ действий. Но также оно может и вывести нас из строя. Древняя мудрость гласит: «Бойся своих желаний, они могут исполниться», — именно поэтому мы должны молиться о чем-либо с осторожностью. Эта осторожность по отношению к собственным желаниям очень важна, ведь именно она влияет на то, добьемся ли мы прогресса или застрянем в траектории трансцендентности, которая является нашей истинной жизнью.
Когда родители беспокоятся о больном или своенравном ребенке, они испытывают непреодолимое желание ему помочь, даже пожертвовать собой ради ребенка любым необходимым способом. Это желание настолько инстинктивно, что его даже трудно назвать «желанием»: скорее, это инстинктивная потребность, коренящаяся в нашей самой глубокой природе. Это станет понятно, если мы попробуем сравнить такую потребность с другими желаниями: с желанием политика быть избранным, желанием подняться по иерархии, желанием спортсмена конкурировать и побеждать. В этих случаях желание также ведет к добровольной жертве времени и даже здоровья для его исполнения. Являются ли наши амбиции в значительной степени мотивированными эго, или все же желанием делать добро, является исключительно вопросом нашего самопознания. Управление желанием, чтобы оно не стало всепоглощающей навязчивой идеей или разрушительной силой, требует весьма смелого самопознания.
Вместе с каждым желанием приходит привязанность. Это означает, что глубокая часть нашей идентичности сливается с тем, чего мы хотим. Привязанность сопровождается страданием, болью надежды на успех или страхом неудачи и утраты. Даже когда мы пребываем в эйфории успеха, облегчение наших страданий не длится долго, но лишь до тех пор, пока мы не задумаемся, как долго оно продлится. Таким образом, мудрость веков хорошо советует нам развивать привычку к отрешенности, чтобы управлять своим желанием. Мы не можем жить без желания, но неуправляемое желание может высосать радость и свободу из нашей жизни. Медитация — это самый простой и естественный способ развить эту привычку отрешенности, которая может стать для нас лучшей страховкой, как от опасностей успеха, так и от неудачи. Такие периоды, как Великий пост, включающие в себя аскетические практики самоограничения и более глубокие обязательства, также могут помочь нам ослабить хватку нашей привязанности. Они способны хотя бы частично разорвать отождествление, которое мы сами установили между нашим «я» и объектом нашего желания. Мы по-прежнему принимаем, что у нас есть объекты желаний, но мы уже не слишком много инвестируем в их достижение. Как бы ни было велико желание, мы помним, что мы не являемся тем, чего мы хотим. Хорошая дисциплина освобождает нас.
И есть совсем другой уровень желаний: стремление к Богу и к святости, желание достичь духовного просветления и, наконец, даже желание обходиться без всяких желаний. Подобные желания нуждаются в весьма осторожном обращении. Они могут принести великие плоды и освобождение. Или же они могут вызвать у нас сильное искажение души и сделать нас невыносимо скучными для других. Чем большего блага для всех мы желаем, тем больше сил необходимо, чтобы управлять эти желанием. И затем, как это случилось с героем сегодняшнего Евангелия, наше желание может исполниться в тот момент, когда мы менее всего этого ожидаем, и оно свершится с превосходящей силой чего-то совершенно свободного от нас.
IV воскресенье Великого поста
Приближались к Иисусу все мытари и грешники — слушать Его. Фарисеи же и книжники роптали, говоря: Он принимает грешников и ест с ними. Но Он сказал им следующую притчу: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться. И пошёл, пристал к одному из жителей страны той; а тот послал его на поля свои пасти свиней. И он рад был наполнить чрево своё рожками, которые ели свиньи; но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: «сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему, и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих». Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». А отец сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги. И приведите откормленного телёнка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мёртв, и ожил; пропадал, и нашёлся». И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование. И, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?» Он сказал ему: «брат твой пришёл; и отец твой заколол откормленного телёнка, потому что принял его здоровым». Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими. А когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришёл, ты заколол для него откормленного телёнка». Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв, и ожил; пропадал, и нашёлся». (Лк 15: 1-3, 11-32)
Быть отвергнутым, быть отброшенным во внешнюю тьму, оказаться вдали от сидящего у огня племени — один из самых глубоких страхов человечества. Отверженные внезапно становятся врагами группы, отвергающей их. Общение с ними является признаком нелояльности, они начинают восприниматься как токсичные и заразные.
В британском фильме «Отступничество» община Свидетелей Иеговы отлучает молодую женщину, нарушившую их правила, и ее семья сталкивается с мучительным выбором между необходимостью также ее отвергнуть, — или, при отказе это сделать, покинуть общину. В этом выборее ее семья терпит поражение. Наиболее дьявольским аспектом этой драмы является искаженный религиозный язык самооправдания и фальшивый жутковатый тон жестокосердечного самодовольства. Слово «дьявол» (diabolus) подразумевает состояние раздвоенности, разделения, отбрасывания. А антонимом к этому слову является слово «символ» (symbolum), подразумевающее единение, объединяющее разделенное. Итак, это дьявольская атака «во имя Бога». Дьявол разделяет, используя каждый трюк, включая цитирование Священного Писания, чтобы всем казалось, будто он находится на стороне ангелов.
Время от времени наступают острые моменты, когда мы вынуждены выбирать, на какой мы находимся стороне. Останемся ли мы в безопасности толпы, жаждущей крови, или будем солидарны с изгоем? Взять, к примеру, иммигрантов. В некоторых частях богатого общества сегодня опасно говорить об иммигрантах с точки зрения сострадания. После того как глава вашего государства обвинил их в том, что они являются «наркоторговцами, преступниками и насильниками», началась их дегуманизация. Так рождается план подавления наиболее уязвимых групп.
«Грешники» — это общий термин, обозначающий отверженных в религиозном словаре, хотя он часто используется неправильно. Сам Иисус для многих своих современников ассоциировался с «грешниками» — людьми вне поля действия радара чистоты. Он видел, как грех, который действительно имел значение, вовсе не являлся неприемлемым в том обществе, как это бывает с неприкасаемыми в кастовой системе. Греческое слово, обозначающее грех (hamartia), дословно переводится как «промахнуться мимо цели». И это вовсе не в смысле «не попасть в ряды уважаемого общества», а в смысле свойственного человеку падения или промаха. Когда мы пытаемся выбросить кусок бумаги в мусорную корзину, и он летит мимо, разве мы должны впадать в ярость и проклинать все на свете, или мы можем просто подобрать эту бумажку и попробовать снова?
Чтобы понять грех, мы должны прямо говорить о наших внутренних разногласиях и противоречиях, универсальных признаках человеческой слабости. В противном случае мы погружаемся в коллективное лицемерие, которое является главным связующим звеном любой толпы.
Те, кто обедает с грешниками, подвергают себя риску. Но даже когда они, в свою очередь, презираются и отвергаются, они вызывают на себя удар лицемерия. Таким образом они разоблачают настоящих грешников в человеческой драме — не жертв, а преследователей, разделяющих, а не разделенных. Становится ясно, как легко мы скользим от ангелов к бесам. Те, кто действительно грешит, — это изгнанники, а не изгои.
Дорогие читатели, большая просьба: при публикации наших материалов указывайте ссылку на источник: wccm.ru. Заранее благодарим Вас!
Рассылка новостей
Подпишитесь на ежедневную рассылку великопостных размышлений