Мартин Куварапу OSB Cam «Дева, Младенец и Три Мудреца»

 

1. Три архетипа Рождества

Рождество, как реальное событие, связано с тремя глубинными архетипами: Девой, Младенцем и Тремя Мудрецами. Дева Мария родила Иисуса, и три Мудреца прибыли с Востока поклониться Младенцу. Также об этом говорит пророк Исайя: «се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог» (Ис 7:14; Мф 1:23). Значение и смысл этих трёх архетипов выходит за грань исторической перспективы, охватывая психологическую и духовную сферу, последняя из которых по значимости превышает историческую, так как именно она оказывает непосредственное влияние на нашу сегодняшнюю жизнь.

Дева. С физической точки зрения Дева – это личность, не обладающая сексуальным опытом. Дева невинна и пребывает в неведении. С точки же зрения духовной, в Деве мы узнаём того, в ком исчезает Бог памяти и кто открывает себя для Бога вечности. Поэтому в духовном смысле слова до тех пор, пока наше сознание является вместилищем Бога памяти, – мы не Девы, и следовательно, мы не можем дать в нас родиться Богу вечности.

Младенец. Младенцем является тот, кто не обусловлен никаким опытом. Новорожденный не обладает совершенно ничем – ни именем, ни языком, ни религией, ни культурой. Ум младенца безусловен и открыт для всех возможностей. И в это смысле Младенец подобен самой Деве. По мере роста ребенок принимает определённую обусловленность от собственных родителей, общества и культуры, приобретая имя, язык, религию и культурную идентичность. Взамен же он теряет свой необусловленный ум, и как результат — теряет свою «девственность». Изначально Младенец пребывает в невинности и неведении, но личность, становящаяся «как дитя» (Мф 18:3), сохраняя невинность, обретает также и мудрость.

Мудрец. Конечно же мудрец, это не тот, кто бесконечно накапливает знания, и не тот, кто знает наизусть все священные тексты или пишет бесконечное число комментариев к ним. Мудрец – это тот, кто осознал ограниченность всех знаний и всех текстов, и созерцает небеса вечности, где являет себя мудрость. Мудрый человек касается границы или предела своей собственной религиозности, постигая относительность этих границ. Знание об относительности собственной религиозности предполагает знание об относительности всех форм религиозности вообще, потому что только сама Истина не имеет границ. Мудрец не является обладателем территориальных границ, которые он должен был бы защищать или расширять, так же как и не является он обладателем и пропагандистом «системы истин». Мудрец только лишь побуждает людей открыться безграничной Истине. Три Мудреца Рождества осознают относительность своего знания об истине, и обращают свой взгляд на небеса – к звезде мудрости. И в конце концов они оставляют собственные рамки для того, чтобы обрести Истину.

2. Апара-видья и пара-видья

В одном из древнейших текстов Индии, Мундака Упанишаде, говорится о двух типах мудрости. Первый – это апара-видья*, эмпирическое или концептуальное знание, и второй – пара-видья, высшее знание. К первой категории относится всё, содержащееся в четырёх частях ведийского канона, все философские системы и связанные с ними дисциплины. Вторая категория указывает на непосредственный опыт Бога, переживая который, мудрецы видят Бога везде и во всём. В первом случае — косвенное знание о Боге, во втором — непосредственный опыт Бога. Такое различение обычно очень тяжело воспринимается теми, кто основывает свою религиозность исключительно на священных текстах. В этом ракурсе Дева, Младенец и Мудрецы могут быть рассмотрены как тот, кто осознал ограниченность концептуального знания о Боге, апара-видья, и открылся высшему знанию, непосредственному опыту Бога, пара-видья. Таким образом, природа девственности, младенчества и мудрости одинаковы. Почему же Богу нужны Дева, Младенец, и Мудрецы? Существует два аспекта Бога, Истины – проявленный, открытый, имманентный и непроявленный, неведомый, трансцендентный. Открытый и проявленный аспект всегда становится Богом памяти, Богом прошлого. Когда Моисей спросил у Бога Его имя, Бог прежде всего ответил ему: «Я есмь Сущий» (Исх 3:14). Таков трансцендентный аспект Бога, но Моисею было трудно установить связь с этим уровнем понимания. И тогда Бог продолжил: «Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова» (Исх 3:15). И это уже проявленный аспект Бога, это Бог памяти, который был доступен для Моисея. Но Бог, как «Я есмь Сущий», всегда пребывает за гранью нашей памяти. Бог подобен непрестанно текущей реке, которая никогда не иссякает. Восприятие Бога через призму памяти можно сравнить с ёмкостью воды, зачерпнутой из реки. И когда Бог памяти абсолютизируется, затворяется дверь, ведущая к Богу Живому, и непосредственная связь с Ним может быть утрачена.

В связи с Богом памяти возникает трудность, такое восприятие Бога создает раскол в внутри человечества. «Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова» делит людей на «иудеев и язычников». У образа Бога, пропущенного через память имеются границы, которые приходится охранять и расширять. Кена Упанишада рассказывает, что говорящий о том, что знает Бога на самом деле не знает Его. Тот, кто говорит, что не знает Бога, не знает Его также. Но тот, кто говорит о том, что знает Бога, но всё же не может сказать, что знает Его окончательно, тот Бога и знает. Знать Бога с помощью памяти и священного текста, но в то же время пребывать и в состоянии мистического неведения – в этом парадоксе и заключена суть бытия Девой, Младенцем и Мудрецом. Именно по этой причине Бог нуждается в деве, младенце и мудреце, в том, кто мог бы остановить непрерывность Бога памяти и родить Бога вечности, объединяющего человечество. Память традиции вне постоянного контакта с Живым Богом обращается в застоявшуюся воду и теряет всякое значение, утрачивает какую-либо духовную живость и действенную символичность. Более того, память может стать агресcором, подобным Ироду, который в страхе потерять свою власть, положение, авторитет и преемственность убил невинных детей, показавшихся ему угрозой его непрерывности. Опыт Рождества превосходит индивидуальное, становясь общим. В Рождестве, как в совокупном опыте религиозность становится Девой, отрекаясь от пристрастия к бесконечной непрерывности и рождая Младенца, которому суждено стать больше чем она. И это дитя не будет называться сыном или дочерью религии, но оно будет сыном и дочерью Бога. Рождество несёт в себе великую радость именно по той причине, что является рождением человеческого бытия, несоизмеримо большего чем сама религия.

* Cанскр.: «Пара» — приставка, означающая преодоление границ, пределов чего-либо; «Видья» – ведение; «а» — приставка отрицания)

бр. Мартин Куварапу OSB Cam

Бр. Джон Мартин Куварапу OSB Cam (Свами Сахаджананда, принятое в ашраме имя бр. Мартина, «сахаджа-ананда» санскр. — «благодать предвечной реальности»), индийский монах-камальдул, преемник о.Беды Гриффитса OSB и сегодняшний настоятель бенедиктинского Саччидананда Ашрама (монастыря Пресвятой Троицы в Южной Индии, принадлежащего камальдульской конгрегации ордена св. Бенедикта).

Бр. Мартин, родившийся в 1955 году, был одним из ближайших последователей отца Беды Гриффитса, оказавшего на него сильное влияние. Учился в семинарии св. Петра в Бангалоре, там же познакомился с работами о. Беды. В 1984 г. он оставил Бангалорскую епархию, принял монашество и присоединился к общине Саччидананда Ашрама, возглавляемой тогда о. Бедой, затем продолжил учебу в Риме, где получил степень лиценциата по богословию в Григорианском университете. На сегодняшний день является настоятелем ашрама. Бр. Мартин активно интересуется межрелигиозным диалогом, в особенности между индуизмом и христианством, и индуистско-христианская духовность (область, известная в западной современной теологии как «interfaith spirituality») — главная тематика его книг, статей и лекций. Эта форма духовности демонстрирует элементы, объединяющие различные религии и образующие своеобразные мосты диалога, и одновременно указывает на уникальность каждой из них. В своих работах бр. Мартин размышляет о связи христианской духовности с мудростью упанишад, следуя примеру о.Беды, считавшего возможным и крайне важным на сегодняшний день выразить аутентичный христианский опыт языком философии классической веданты, так же, как некогда это было сделано языком греческой философии.